Бегство от свободы

Он сделался свободен от внешних оков, которые мешали бы ему действовать и думать так, как он считает нужным. Он был бы свободен вести себя по своей воле, если бы знал, чего хочет, что думает, что чувствует. Однако он не знает. Он соглашается с анонимным авторитетом и становится личностью, которая не он. Чем больше он так поступает, тем более бессильным себя чувствует, тем больше он принуждается к конформизму. Несмотря на внешний оптимизм и инициативу, современный человек одержим глубоким чувством бессилия, которое заставляет его смотреть на приближающуюся катастрофу, словно он парализован.

При поверхностном взгляде люди кажутся достаточно успешно функционирующими в экономической и общественной жизни; однако было бы опасно проглядеть глубоко укоренившееся несчастье за утешительной внешностью. Если жизнь утрачивает смысл, потому что она не проживается, человека охватывает отчаяние. Люди не умирают беззвучно от физического голода; они не умирают беззвучно и от голодания психического. Если рассматривать только экономические потребности «нормального» человека, если не замечать бессознательного страдания среднего человека-автомата, тогда мы не сможем увидеть опасности, угрожающей нашей культуре со стороны ее человеческого базиса: готовности принять любую идеологию и любого вождя, если только он обещает захватывающие события и предлагает политическую структуру и символы, предположительно дающие смысл и порядок жизни индивида. Упадок духа человека-автомата – плодородная почва для политических целей фашизма.

2. Свобода и спонтанность

До сих пор в этой книге рассматривался один аспект свободы – бессилие и неуверенность изолированного индивида, освободившегося от всех уз, которые когда-то давали смысл и безопасность его жизни, в современном обществе. Мы видим, что человек не может выносить свою изоляцию; в одиночку он совершенно беспомощен перед внешним миром, которого поэтому очень боится; оказавшись в изоляции, человек теряет всякие ориентиры – ведь его единство с миром утрачено. В результате человека одолевают сомнения касательно его самого и смысла жизни, он не может найти какой-либо принцип, с помощью которого мог бы направлять свои действия. И беспомощность, и сомнения парализуют жизнь, и чтобы жить, человек обращается в бегство от свободы – свободы негативной. Это вынуждает его принять новые узы. Они отличаются от первичных уз, от которых он не был полностью отделен, хотя и подчинялся авторитету или социальной группе. Такое бегство не возвращает ему утраченной безопасности; оно только помогает ему забыть о себе как об отдельной личности. Новую хрупкую безопасность он получает за счет того, что жертвует целостностью своего «я». Этот выбор он делает потому, что не может вынести одиночества. Таким образом свобода – как «свобода от» – ведет его к новому рабству.

Не приводит ли наш анализ к выводу о том, что существует замкнутый круг – от свободы к новой зависимости? Делает ли свобода от всех первичных уз человека настолько одиноким, что он неизбежно ищет выход в новом рабстве? Идентичны ли независимость и свобода изоляции и страху? Или все-таки возможно состояние позитивной свободы, при которой индивид существует как независимое существо, но при этом не одинок, а сохраняет единство с миром, с другими людьми, с природой?

Мы полагаем, что на последний вопрос есть положительный ответ: процесс роста свободы не приводит к порочному кругу, и человек может быть свободен, но при этом не одинок; мыслить критически, но не быть наполненным сомнениями; быть независимым, но быть при этом составной частью человечества. Такой свободы человек может достичь благодаря реализации себя, благодаря тому, что остается собой. Что такое реализация себя? Философы-идеалисты полагают, что самореализация может быть достигнута только интеллектуальным прозрением. Они настаивают на разделении человеческой личности, так что природа человека может быть подавляема и направляема его разумом. Результат такого разделения, впрочем, ведет только к тому, что не только эмоциональная жизнь индивида, но и его интеллектуальные способности оказываются ущербными. Разум, сделавшись стражем, приставленным следить за своей пленницей, природой, делается пленником сам; таким образом, обе стороны человеческой личности – разум и эмоции – несут урон. Мы полагаем, что самореализация достигается не только актом мышления, но реализацией человеческой личности полностью, активным выражением эмоциональных и интеллектуальных способностей. Эти способности есть у каждого, однако становятся реальными только в той степени, в какой выражаются. Другими словами, позитивная свобода состоит в спонтанной активности полной, целостной личности.