Белая книга айнского народа

Ярким выразителем такой идеологии стал политик и военный Окамото Рюносукэ (1852–1912), который вдохновлялся пришедшими с Запада идеями социал-дарвинизма (как известно, эти же идеи служили отправной точкой и для нацистских идеологов). Он продвигал собственную классификацию различных ­этносов, в которой главенство отводилось японцам, тогда как айны объявлялись «нежизнеспособным» народом, «попечение» о котором должна великодушно взять на себя Япония [Арутюнов С.А., ­Щебеньков В.Г., 1992].

Стоит отметить, что идеология превосходства японцев над айнами оказалась удивительно стойкой – она не была изжита даже после крушения японского милитаризма в 1945 году. Достаточно обратиться к работе выдающегося японского исследователя истории айнов Синъя Гё [Shin’ya Gyo, 1977], который приводит результаты проводившихся в послевоенные годы в Японии исследований, рассматривающих айнов «практически как животных», и цитирует сделанные в 1950-х годах заявления некоторых местных ученых, называвших айнов «расой людоедов». Со своим коллегой солидарен и другой японский айновед, Окуяма Рё, который уже в 1965 году в книге с характерным названием «История гибели айнов» писал, что главной задачей, стоящей перед современным японским обществом в отношении данного народа, следует считать искоренение расовых дискриминационных идей [Okuyama Ryo, 1979].

Логика расового неравенства стала удобной основой для насильственного «окультуривания» завоевываемых народов, в том числе в период японской военной экспансии в 1894–1945 годах. С ее помощью оправдывались массовые убийства корейцев, китайцев, а также населения государств Юго-Восточной Азии, оккупированных японской армией в период Второй мировой войны. Однако первыми, кто почувствовал на себе данную идеологию, стали айны.

Правовое и социально-экономическое положение айнов в период непосредственно после их приведения в японское подданство ярко описал один из наиболее выдающихся исследователей данного народа – британский священник Дж. Бэчелор, который провел с айнами несколько десятков лет. Он отмечает, что айны, которые успели подвергнуться японскому «окультуриванию», разительно отличаются от того гордого свободолюбивого народа, к которому они принадлежали ранее. Вместо этого, пишет Дж. Бэчелор, айнам стало присуще «раболепство, заторможенность и общая угнетенность». Что касается непосредственно отношений айнов и их новых японских хозяев, британец свидетельствует:

«[Японцы] завоевывали айнов и силой загоняли их себе под сапог. Всякий чиновник или представитель военного сословия, как говорили мне сами айны, заставляет каждого из них простираться перед ним на колени и локти и непокрытой головой отирать голую землю или же тыкать носом в пыль прямо перед их ногами. Если же распростертый айн отказывался делать это пред высоким взором [японца], то голова его срубалась в мгновение ока. Что же удивляться тому, что айны имеют такой рабский вид? Никто никогда не поощрит их поднять глаза наверх и если только дерзнут они и попытаются постоять за свое отечество, своих жен и детей, то получат лишь более тяжкий удар и более глубокую рану» [Batchelor J., 1926].

Сходное впечатление оставило знакомство с айнами Курильских островов у другого британца – известного промысловика и путешественника Ч. Сноу: «Айны практически находились в положении крепостных крестьян и превратились в самый смиренный, самый послушный и безвольный народ…» [Сноу Г., 1992. С. 102–103].

С оценками британских исследователей солидарен и их русский современник – выдающийся путешественник и географ Г. де Воллан, который писал в 1903 году: «Японец смотрит на айнов свысока и с большим презрением, третирует эту низшую расу» [­Воллан Г.А., 1903].

Выраженно колонизаторскую политику властей Японии по отношению к айнам отмечает Н.В. Буссе: «После того, как айны познакомились с японцами, жизнь их перевернулась. Табак и вино, служащие везде более образованным народам средством, так сказать, порабощения себе дикарей, имели то же действие для японцев над айнами. Кроме этих двух вредных двигателей, японцы имели еще и силу оружия, которой малосильные айны не могут сопротивляться» [Буссе Н.В., 2007].

* * *

Вместе с тем было бы ошибкой говорить, что центральная власть в Токио была одержима идеей поголовного уничтожения айнов. Безусловно, при широком распространении расовых теорий и взглядов на айнов как на «неполноценный народ» среди политической элиты Японии на рубеже XIX–XX веков в правящих кругах государства находились влиятельные люди, которые были осведомлены о тяжелом положении айнского населения и пытались принимать меры по исправлению ситуации. Однако эти меры, порой даже весьма гуманные по своему замыслу, на практике носили поверхностный, половинчатый характер и нередко еще больше ухудшали положение японских айнов.