Белая кошка

Сверкающие двери в ресторан распахнуты, по бокам сверяются со списком приглашенных два огромных здоровяка в солнечных очках и длинных шерстяных пальто. Женщина в переливающемся золотом платье под руку с каким-то стариком недовольно надула губки, перед ними в очереди трое мужчин дымят сигарами. Швейцары распахивают для нас двери «мерседеса». Один из них на вид младше меня, но он не улыбается мне в ответ.

Охранники машут нам, и мы проходим первыми. Никаких приглашений не просят, только проверяют, нет ли пистолетов.

Внутри уже собралось порядочно народу. Возле бара настоящее столпотворение, напитки передают назад, чтобы их отнесли на столики. Какие-то молодчики разливают водку.

– За здоровье Захарова!

– Пусть смягчаются сердца и выпивка льется рекой!

– И девочки раздвигают ноги, – присоединяется Антон.

– Антон! – худощавый парень, ухмыляясь, протягивает ему рюмку. – Опаздываешь, придется догонять.

Племянник Захарова пристально смотрит на меня, а потом уходит вместе со своей компанией. Я проталкиваюсь в главную залу мимо смеющихся мастеров из разных семей. Интересно, многие из них сбежали из дома? Бросили нормальную жизнь в каком-нибудь Канзасе или Северной Каролине? Приехали в большой город и попали в руки к Захарову? Баррон следует за мной по пятам, не убирает ладонь со спины. Неприятно.

В другом конце зала на подиуме женщина в светло-розовом костюме вещает в микрофон:

– Вы спрашиваете себя, почему мы здесь, в Нью-Йорке, собираем деньги, чтобы поправка не прошла в Нью-Джерси? Может, лучше поберечь средства, вдруг они нам самим понадобятся, если такой закон вздумают ввести и у нас? Леди и джентльмены, если вторая поправка пройдет в одном штате, особенно в том, где проживает столько наших друзей и родственников, то она пройдет и в других. Нужно защитить право соседей на частную жизнь, иначе некому потом будет защищать наши права.

Мимо проходит красивая девушка в черном платье, темно-русые кудряшки заколоты стразами. Пожалуй, улыбается она чересчур широко. Еле сдерживаюсь, чтобы не сказать комплимент.

– Привет, – томно говорит Даника. – Помнишь меня?

Я чуть не закатываю глаза – ну зачем же так переигрывать?

– Это мой брат Баррон. Баррон, это Дани.

– Привет, Дани. – Он переводит взгляд с меня на нее.

– Я его обыграла в шахматы, когда был турнир между школами, – Даника слегка приукрасила нашу легенду.

– Правда? – Брат, кажется, расслабился, улыбается во весь рот. – Какая умная девочка.

Даника бледнеет. Баррон выглядит таким проницательным, да еще этот костюм, холодный взгляд, ангельские кудри. Вряд ли с ней когда-нибудь флиртовали такие смазливые социопаты, как мой братец.

– Умная… – запинается она. – Довольно умная.

– Можно мы поговорим минутку? Наедине.

– Я принесу еды, – кивает Баррон. – Про время не забудь, шахматист.

– Не забуду.

Все мышцы скрутило от напряжения. Он стискивает мое плечо, так приятно, по-братски.

– Ты готов?

– Буду готов, – стараюсь не смотреть ему в глаза, иначе он точно увидит, как задевает меня показное дружелюбие, теперь, когда я знаю правду.

– Крутой парень. – Баррон отходит к самоварам и подносам с селедкой, рыбой под рубиново-красным соусом и пирожками.

Прижавшись ко мне, Даника сует под пиджак обвязанный проводами пакет с кровью и шепчет:

– Мы передали Лиле все, что нужно.

Поднимаю глаза. Желудок сжимается.

– Ты с ней говорила?

– Нет, но с ней сейчас Сэм. Лила не в восторге от нашего бутафорского пистолета. Сэм его до сих пор клеит.

– Она знает, что нужно делать?

Хорошо представляю себе ее жестокую кривую усмешку.

– Да. Сэм наверняка объяснил все тысячу раз. Просил проверить, хорошо ли ты помнишь, как подсоединять провода к пусковому устройству.

– Думаю, да. Я…

– Кассель Шарп!

Я поворачиваюсь. На дедушке коричневый костюм, на ухо лихо сползает украшенная пером шляпа.

– Какого черта ты тут делаешь? Потрудись-ка объясниться.

Вчера мы обсуждали схему во всех подробностях, но я совсем забыл про деда. Идиот, настоящий идиот, не способный ничего спланировать. Конечно, он явился на вечеринку. Где ему еще, спрашивается, быть? Чу2дно. По-моему, сегодня наперекосяк идет решительно все.

– Меня Баррон привел. Что, нельзя после школы повеселиться? Да брось, это почти семейное торжество.

Дед внимательно оглядывает залу, словно ищет потерянную тень.

– Отправляйся домой. Немедленно!

– Ну ладно, – примиряюще поднимаю руки. – Только съем чего-нибудь и сразу домой.

Даника пятится к бару и подмигивает: дескать, молодец, все под контролем. Как же!

– Нет, – упрямится старик. – Дуй немедленно на выход, я тебя отвезу домой.

– Да в чем дело? Я же прилично себя веду.

– Надо было позвонить мне, вот в чем дело. Я же записку оставил. Тебе не следует здесь находиться, понял?

На нас оглядывается мужчина в черном костюме, улыбается, поблескивая золотым зубом. Конечно, знакомая история: непослушный внук, сварливый дедушка. Только вот старик как с цепи сорвался.

– Ладно, – смотрю на часы: десять минут одиннадцатого. – Объясни, что происходит.

– Объясню по дороге.