Белая Кость

Он полз, вонзая пальцы в траву и вырывая её с корнем. Уткнулся лицом в землю, обхватил голову руками и закричал. Цедил воздух сквозь зубы и почву и снова кричал, сдирая криком кожу в глотке. Когда перестал слышать свой голос, повалился на спину и уставился в темнеющее небо, спрятанное за кружевами ветвей. Как отсечь прошлое и принять жизнь без неё?

Часть 53

* * *

Зал, отведённый для собраний великих лордов, располагался на верхнем этаже башни Хранителей. Из многочисленных окон открывался вид на город, охватывающий королевскую цитадель со всех сторон. Мраморные камины, декоративные колонны из яшмы, мозаичный пол и украшенный лепкой потолок создавали атмосферу величия и богатства.

Из зала имелся выход на смотровую площадку. Когда-то, в перерывах между словесными баталиями, лорды выходили подышать свежим воздухом, привести мысли в порядок, выпить по бокалу вина, любуясь городским пейзажем. Но кто-то в порыве злости столкнул кого-то вниз, на гранитную площадь, и на дверь навесили замок. Массивный запор с крепкой дужкой служил напоминанием о том, как важно следить за словами и не забывать прописную истину: «Любое препятствие устранимо».

Владельцы огромных земельных наделов, покровители городов, возведённых в их феодах, сюзерены сотен рыцарей, малых лордов и мелкопоместных дворян собирались на закрытые заседания четыре раза в год — если в королевстве не происходило ничего непредвиденного. Смешивая политику с собственными интересами, мужи спорили, распалялись, становились врагами, мирились, критиковали королевские указы и расходились с чувством исполненного долга.

На собрания съезжались не все. Лорд Мэрит был слишком мал. Лорд Кламас не мог простить дворянам предательства: они не заступились за его отца, обвинённого в насилии над королевой Эльвой. Лорд Атал считал, что ему нанесли оскорбление, обвинив в смерти малолетней сестры Лейзы. Герцога Лагмера не интересовали пустые разговоры, он хотел соперничать не с подданными короля, а с самим королём, и ждал удобного случая.

В начале осени влиятельные мужи собрались на очередное заседание. В этот раз — впервые за неполные два года правления Рэна Хилда — за круглым столом не осталось свободных мест. Интересы дома Мэритов представлял сэр Ардий. На собрание пришёл даже король, который, по сути, являлся великим лордом.

Дворяне надеялись узнать, что же на самом деле произошло в храме Веры, как отреагировал на эти события Первосвященник и когда прибудет в Шамидан новый Святейший отец. Лорд Айвиль не сказал им о резне ничего нового. Заверил мужей, что как только из Дигора поступят новости, он известит каждого. И велел караульным впустить в зал Хранителя грамот.

Сановник подошёл к столу. Придерживая на груди расшитые узорами полы мантии, поклонился и произнёс высокопарным тоном:

— Господа! Король и королева расторгли брак.

Публика в полном замешательстве уставилась на Рэна.

— Причина? — несмело спросил кто-то из дворян.

— Неспособность супруги произвести на свет здоровое потомство, — ответил Хранитель и торопливо добавил: — Я только что вернулся с совета святых отцов. Они подписали бракоразводную грамоту.

Рэн откинулся на спинку кресла:

— Кто бы сомневался.

— Я сомневался, — откликнулся лорд Айвиль. — Святые отцы не имели права ставить подписи!

— Почему? — опешил Хранитель.

— Потому что приходский священник превысил свои полномочия. Король и королева развелись как крестьяне. Это у них всё просто: рыгнул, гульнул, завшивел, не подтёрся после оправления нужды, и всё, они уже свободные люди. Дворянину легче убить свою супругу, чем расторгнуть брак. Церковь признаёт только три причины для развода: измена жены, её неспособность к зачатию и половое бессилие мужа. И это ещё надо доказать! И что это за трактовка такая? «Неспособность супруги произвести на свет здоровое потомство». Бертол Мэрит жив-здоров. Игдалина жива-здорова. А в беде с Дирмутом вины королевы нет!

— Что сделано, то сделано, — сказал Рэн, равнодушно рассматривая роспись на стенах.

Он умолчал о выкидыше и не желал говорить об отказе супруги делить с ним ложе. Это унизительно для любого мужчины, а для короля — и вовсе позор.

— А знаете, что хочется сделать мне? — В голосе Киарана сквозила неподдельная досада. — Мне хочется сжечь эту бракоразводную грамоту, надавать святым отцам оплеух, разыскать приходского священника и вздёрнуть его на виселице.

Герцог Лагмер скрестил на груди руки:

— Слушая ваши горячие речи, лорд Айвиль, я поймал себя на дерзкой мысли… Вы испытываете к бывшей королеве чувства?

Киаран посмотрел на Лагмера с презрением:

— Всякий раз, когда вы открываете рот, из него льётся столько желчи и яда, что впору принимать противоядие.

— Тогда объясните, почему вы противитесь разводу короля с женщиной незнатного происхождения?

— Вы говорите о моей супруге, — нахмурился Рэн.

— Бывшей, — уточнил Лагмер.

— Вы говорите о бывшей супруге короля! — сказал Рэн, выделив интонацией последнее слово. — Советую придержать язык.

— Смею напомнить, ваше величество, вы находитесь в зале Совета Великих. Здесь все равны, и вы один из нас.