Белая магия любви

Ни одна верная жена не могла бы принять лучший вид и тон, чем жена Дэниела Ричмонда, когда она упрекнула, – ты говоришь о своем отце, Беатрис!

– Да … и я люблю его … обожаю его … просто потому, что он что-то делает. Он хорош—хорош, как золото. Но он не боится быть плохим. Он без колебаний берет то, что хочет, потому что у него хватает смелости.

– О твоем отце лгали, на него клеветали, завистливо клеветали его враги.

– Не говори ерунды, мама, – перебила ее девушка. – Ты знаешь его так же хорошо, как и я. Он знает, что может управлять тобой через твою любовь к роскоши, точно так же, как он заставляет Роду и ее графа ползать, лебезить и лизать его сапоги, и мальчиков, даже Конни, которой всего четырнадцать. О, я не виню его за то, что он заставляет людей съеживаться, когда может. Мне самой нравится это делать.

Мать смотрела на эту дочь, такую загадочную для нее, со смешанным восхищением и ужасом.

– Ты ужасна … ужасна!

Беатрис, казалось, восприняла это как редкий, приятный комплимент. – У меня хватает смелости сказать то, что я думаю. И … в самом деле, я не такая уж страшная. Раньше я воображала, что это так. Но … – она сделала паузу, тихо рассмеялась, и восхитительная перемена отразилась на ее лице, – просто спроси Чанга!

И слова, и их манера были подобны дерзкому вызову. Они почти выводили миссис Ричмонд из себя от тревоги и гнева.

– Твой отец скоро заставит тебя смириться! Вот увидишь, мисс! Вот увидишь. – И она кивнула головой, злобно смеясь, безумный блеск в ее ярких карих глазах. – Да, ты узнаешь!

На Беатрис это не произвело ни малейшего впечатления.

– Все, что может сделать отец, – это отрезать меня. У меня есть пять тысяч в год в моем собственном распоряжении. Достаточно, чтобы сохранить тело и душу.

– Каким же он был дураком, – воскликнула ее мать, – что дал тебе эти деньги.

– Дело не только в деньгах, – продолжала Беатрис. – У тебя почти полмиллиона отложено из домашних денег. И твои драгоценности стоят гораздо больше. И все же ты его боишься.

Вместо того, чтобы прийти в ярость, миссис Ричмонд обессиленно откинулась на спинку стула.

– Он мой муж, – сказала она умоляюще. —Ты не понимаешь, как много это значит … Пока нет.

Беатрис тихо рассмеялась. – Нет, но я начинаю, – сказала она. Однако она не стала развивать эту тему, не заставила свою мать признать, что истинным источником власти Ричмонда над ней был не долг жены и даже не материнское чувство, а любовь к огромной и дорогостоящей роскоши, которую доставляло ей положение жены Ричмонда. Все, чего хотела девушка, – это привести свою мать в то податливое состояние ума, в котором она перестанет быть активным врагом своих проектов. Г-жа Ричмонд теперь дошла до этой кроткой слабости; на протяжении всего их разговора ее отношение к дочери было дружеским, сестринским, скорее упрекающим, чем осуждающим.

– Ты не понимаешь, что с тобой происходит, Беатрис, – сказала она.

– Что со мной такое?

– Ты не поймешь … Я не могу объяснить … У тебя нет опыта. Если бы он был, то ты бы поняла и контролировала себя.

– Все, что я знаю, так это то, что он должен быть моим.

– Вот как любовь влияет на тех, кто ей одержим. Если бы ты вышла замуж в таком состоянии, ты бы потом удивлялась себе, когда насытилась бы.

– Но я бы не насытилась, как ты это называешь.

– Насыщение приходит всегда.

– Всегда?

Миссис Ричмонд переступила с ноги на ногу.

– Ты никогда не добьешься согласия своего отца, никогда!

– Это наименьшая из моих проблем, – уверенно сказала Беатрис. – Единственный вопрос: как он мог бы помочь мне заполучить Роджера?

– Как ты можешь быть такой глупой, дитя мое! – Воскликнула мать. – Этот парень набросится на тебя, как только узнает, что твой отец согласился. – Миссис Ричмонд улыбнулась. – А когда он набросится на тебя … О, я так хорошо тебя знаю! Ты посмеешься над ним и повернешься к нему спиной.

– Интересно, – рассеянно сказала Беатрис. – Интересно.

– Я уверена в этом, – энергично воскликнула ее мать.

– Я не знаю, – ответила девушка. – Это совсем не похоже на меня – выходить замуж за человека не из своего класса. Сначала я смеялась над собой за то, что даже вообразила, что действительно выйду замуж за Чанга. Я была очарована им. Всем, что он говорил и делал, и тем, как он говорил или делал это: как росли его волосы, как сидела его одежда, как он выпускал дым изо рта, как он держал палитру и его длинные кисти. Видишь ли, мама, я была без ума от него. Разве он не великолепен на вид?

– Он, конечно, поразительно красив, – признала миссис Ричмонд. – Но едва ли больше, чем Питер.

– О, мама! – Рассмеялась Беатрис. – Ты не настолько неразборчива. Между ними такая разница, какая есть между … между богом и простым смертным. Противопоставление двух мужчин, казалось, снова убедило девушку.

– Да, я хочу Чанга, – воскликнула она. – Я была бы чрезвычайно горда, если бы у меня был такой мужчина, в качестве моего мужа.

– Но подумай, моя дорогая! Он никто!

– Ты слышала д'Артуа…

– Да, но если он попытается жениться на сестре д'Артуа …