Белая магия любви

– Я пошлю своего секретаря Лоутона вместе с вами, чтобы он наблюдал за ней и докладывал мне, – сказал Ричмонд. – Ты показала, что не в состоянии позаботиться о ней. Взволнован? Действительно, я взволнован. Обнаружить, что несчастный охотник за приданым чуть не навязался мне. А как насчет наших планов на будущее девочки? Неужели бридж, и эти массажистки, и парикмахерши, и вся остальная ерунда, с которой ты возишься, лишили тебя последних проблесков здравого смысла? – Он метался взад и вперед по комнате. – Боже правый! Должен ли я оторвать один глаз от своего бизнеса, чтобы охранять свою семью? Неужели ты ни на что не годна, Люси?

– Надеюсь, ты был осторожен с тем, что говорили ей, – воскликнула миссис Ричмонд, встревоженная полным отсутствием самоконтроля. Между ними было много горьких сцен с тех пор, как их любовь угасла, а богатство возросло. Но до сих пор он нападал на нее с иронией и сарказмом, с насмешкой и издевкой. Никогда прежде он не прибегал к прямому доносу, сделанному грубым способом, который он до сих пор приберегал для офиса. – Ты не можешь обращаться с ней так, как с остальными из нас, – предупредила она его.

– А почему бы и нет, скажи на милость? – Спросил он. Когда она замолчала, он повторил, – а почему бы и нет? Я сказал! – Воскликнул он таким угрожающим тоном, что она чуть не ударилась, и она густо покраснела от гнева.

– Потому что ты сделал ее независимой, – ответила уязвленная жена.

– Какая глупость! – Усмехнулся он, взбешенный этой домашней правдой, которая мучила его в течение нескольких часов. – У нее меньше независимости, чем у любого из вас. Я намеренно держал ее там, где она должна была бы вести себя прилично и любить меня. Твой разум никогда не был сильным, Люси. Он одряб.

Миссис Ричмонд была полностью охвачена гневом. Запуганное существо труднее всего спровоцировать, его нельзя разбудить, пока оно буквально не сойдет с ума; тогда оно похоже на любого другого сумасшедшего. Она рассмеялась в лицо своему тирану.

– Любовь! – Усмехнулась она. – Любила тебя! У тебя нет ни малейшего чувства юмора, Дэн, иначе ты не мог бы так говорить.

Ричмонд дрогнул.

– Это правда, у Беатрис меньше, чем у всех нас. Но нам с Родой нужно больше, чем ей. В любом случае, моя жизнь практически закончена. У меня нет будущего … нет никакой надежды в другом месте, или … – она вскочила, и ее глаза безумно сверкнули на него,– или ты думаешь, что я оставалась бы с тобой … тем, кто стал всего лишь погонщиком рабов? А еще есть Рода. Ей и ее мужу нужно много денег. То немногое, что ты ей дал, – ничто по сравнению с тем, чего она хочет и заискивает перед тобой, чтобы получить. Что касается мальчиков, они слишком любят быть богатыми и хвастаться, чтобы осмелиться на что-либо, кроме как съежить.

– Славный выводок ты вырастила, не так ли? – Вспылил ее муж.

– В глубине души они твои дети – все они. Ты их погубил. Да, ты, не я, а ты!

Он повернулся к ней спиной.

– Все равно послезавтра вы едете в Европу, – воскликнул он.

– Ничего подобного я не сделаю! – Возразила она.

– Ты потратишь столько, сколько я позволю, и так, как я скажу, а иначе ты не получишь денег, – возразил он. – Позвони своему секретарю, горничной и экономке. Приведи в движение этот рой бездельников. Нельзя терять времени.

– Я не поеду!

– Ты хочешь, чтобы я отдавал приказы? Ты хочешь, чтобы слуги…

– Ах ты … дьявол! – Закричала она. Затем она разразилась истерическими слезами. – И у меня нет завещания. Я слабое, деградировавшее ничто. Если бы я была на дюжину лет моложе! О—о—о!

Ричмонд позвонил.

– Я вызвал твою горничную, – сказал он. – Прекрати истерику и займись делом. По его тону было видно, что он не совсем доволен собой.

Его жена поспешно вытерла слезы и поспешила в свою гардеробную, чтобы убрать следы и взбодриться крепким глотком бренди. Ричмонд продолжал расхаживать по будуару. Марта, учтивая и благовоспитанная, появилась с запиской на подносе. Она сделала реверанс Ричмонду и направилась к двери гардеробной.

– Что у тебя там? – Потребовал Ричмонд.

– Записка для мадам … от мадемуазель.

Ричмонд схватил ее с маленького серебряного подноса и разорвал. Его рука дрожала, когда он читал.

– Где ты это взяла? – Спросил он голосом, в котором угасла вся страсть.

– Мадемуазель отдала его Филе, когда уезжала.

– Иди, – сказал Ричмонд, и, когда она вышла в холл, он вошел в гардеробную. Его жена стояла перед зеркалом туалетного столика и пудрила нос. Он бросил записку перед ней.

– Прочти это, – крикнул он.

Миссис Ричмонд читала:

Дорогая мама,