Белая магия любви

– Пока он не полюбит, – повторила Беатрис.

Ричмонд молчал. Он не станет усугублять ее несчастье, говоря, что Роджер любит ее.

– Он все еще собирается уехать за границу? – Спросила она.

– Завтра, – ответил отец.

– Завтра!

Беатрис вскочила со стула, на ее лице появилось выражение дикого беспорядка. Но она боролась и восстановила контроль, спокойно откинулась на спинку стула со спокойным видом:

– О, я думала, что это будет на следующей неделе.

– Он изменил свои планы.

Дочь смотрела на отца пристальным взглядом, полным сомнения. Он увидел это и сказал тоном, в котором звучала убежденность:

– Я перешел на твою сторону. Он гораздо больше, чем я думал, или чем ты знаешь.

– Я знаю достаточно, – сказала девушка.

– Во всяком случае, я хотел, чтобы он стал моим зятем. Я сделал все, что мог. У меня нет ничего, что ему нужно.

– И я тоже, – сказала Беатрис с горьким, презрительным смехом.

– Он против брака. Он думает…

– Он не любит, – перебила она. – Вот и вся история. Ну что ж, – она сделала жест, отмахиваясь, – а теперь позволь мне рассказать тебе о магазине.

– Он отправил…

– Пожалуйста! – Повелительно сказала она.

– Картина … он обещал прислать ее в Ред—Хилл после отплытия. Вместо этого он прислал ее прошлой ночью.

– Зачем он это сделал? – Быстро спросила она.

– Я попросил его об этом.

– Я имею в виду, почему он передумал?

– О, вероятно, без всякой причины. Ерунда.

Она сидела прямо и настороженно. Ее глаза горели от возбуждения.

– Он отплывает завтра, а не на следующей неделе, – быстро сказала она. – Вместо того, чтобы взять мой портрет, нашу картину, его и мою, вместо того, чтобы взять ее с собой, как он намеревался сначала, он отдает ее тебе. Сначала он говорит, что пришлет ее, когда отплывет, потом, после разговора с тобой, он меняет решение и убирает ее из дома, с глаз долой немедленно.

Ричмонд смотрел на нее изумленными глазами. Она была ясновидящей, его чудесная дочь!

Ее щеки вспыхнули, глаза заблестели. Ее слова радостно перекликались друг с другом:

– Почему он так спешит отплыть, избавиться от моей картины? Потому что он боится! Он не доверяет себе. Он упорно борется. Он … Отец, он любит меня!

– Беатрис, – нежно сказал Ричмонд, – он никогда не женится. Он человек непоколебимого сорта, моего сорта.

Беатрис рассмеялась.

– Ты не изменился … О нет!

Ричмонд виновато улыбнулся.

– Я должен был бы сказать, что он – человек, на чьи решения не влияет возраст и глупая отцовская любовь.

– Он боится! Он летит, летит от любви!

На лице Ричмонда отразилась глубочайшая тревога.

– Моя дорогая, ты только расстроишь себя ложными надеждами. В мужчинах, таких, как он, есть вещи, которых ты не понимаешь.

– Конечно. Но есть и другие вещи, которых ты не понимаешь, дорогой отец.

– Картина дома. Разве ты не придешь и не посмотришь на нее?

– Сначала я должна его увидеть. Я должна немедленно одеться и уйти.

Она уже встала и торопливо собирала деловые бумаги, разбросанные по столу среди тарелок с завтраком.

– Ты извинишь меня, отец…

– Я попросил его приехать и повидаться с тобой, умолять тебя вернуться домой.

Она сделала паузу. – И что он сказал?

– Сначала он отказался. Когда я уходил, я надеялся, что он мог бы.

Она задумалась.

– Нет, он не придет. Если только … Но я не буду рисковать.

– Я знаю, что он был тронут моим обращением, – настаивал ее отец. – Беатрис, продолжай шить, если это необходимо. Но прости меня, и пусть все будет у нас так, как было раньше. – Он протянул к ней дрожащие руки. – Ты все, что у меня есть в этом мире, все, что мне дорого. Я не стыжусь и не раскаиваюсь в том, что сделал. Я сделал это, потому что думал, что это для твоего же блага. Но мне очень жаль. Я ошибся.

– Я прощаю тебя, – сказала девушка, – хотя мне не нравится говорить что-либо, что звучит чопорно и благочестиво. Но ты не можешь ожидать, что я буду доверять тебе, не так ли, отец?

– Я пытался заплатить за эти облигации, но он продал их какому-то моему врагу и за хорошую цену.

– Тебе не стыдно за облигации? – Спросила дочь с плутоватой улыбкой.

– Нет, – упрямо ответил Ричмонд. – В данных обстоятельствах это было то, во что я верил. Это был правильный шаг.

Беатрис рассмеялась с оттенком прежней веселости, со всем своим прежним обожанием его мастерства и храбрости.

– Ты так изменился! – Воскликнула она. – Ни капельки не лицемерю. Мы снова друзья до тех пор, пока ты не попытаешься подорвать и разрушить мой бизнес по пошиву одежды.

– Я дам тебе столько денег, сколько ты захочешь, – с готовностью заявил он.

– Нет, спасибо, – сказала она. – Но … Я скажу тебе, что ты можешь сделать. Ты можешь купить пакет облигаций Ваучонг, которыми я владею.

– Это сделала ты? – Воскликнул он в восторге.

– Ты можешь получить их за сто пятьдесят. Я всегда стараюсь получать разумную прибыль от сделки.

– Я пришлю тебе чек.

Она обняла его и поцеловала. В его крепких ответных объятиях была дрожь, которая вызвала у нее острую боль, потому что это каким-то образом наводило на мысль о его глубокой побуждающей мысле о страхе вечной разлуки, вечном прощании, в лучшем случае недалеком от него и от нее.

– Отец … дорогой, – пробормотала она.