Белое братство

«24 апреля 20… 21.59

это спам

День сегодня был обычный, рассказать особо не о чем. Скучный, серый с дождем и кучей пыльных папок, в которых надо было разобраться. Марина Геннадьевна, начальница моя, пришла на работу с опухшими глазами и какая-то прибитая, что ли. Ни тебе прически, ни размалеванных век, ни красной помады. Наверное, опять не ладится у нее что-то на личном фронте. Меня-то никто в курс дела не вводит, я вроде как серая мышь, поэтому не принимают меня в ближний круг. Не больно то и хотелось)). Да и, скорей всего, думают: «что она может знать и понимать о любви да отношениях?»)) Глупые). О любви я знаю все, я ей живу, а им и невдомек)). В общем, Марина только с Танькой пошушукалась, я лишь краем уха слышала, рядом ведь сижу, куда деваться… И точно, сгинул ухажер как сквозь землю провалился. Вот она, бедная, и переживает, что к тридцати восьми годам все никак замуж не выйдет. А ведь старается, из кожи вон лезет. То химию сделает, то кофточку новую купит, смешно сказать – каждый день по нашим ухабам на каблуках умудряется прыгать, ноги калечить! Очень уж ей хочется жар-птицей быть. Да только не получается у нее никак все устроить да наладить – то запойный попадется, то приезжий. Заводские мужики все больше семейные или по возрасту ей не подходят. Ну и характер у нее такой, что не каждый захочет жизнь связывать.

Лет пять назад, помню, она еще хорошо держалась, улыбалась да отшучивалась. Мол, что с них взять? Не по Сеньке шапка (это она про наших мужиков). Мое счастье меня еще найдет, всему свое время. Только красилась ярче и наряды чаще меняла. А теперь совсем стервенеть начала. Словно поселилась в ней какая-то инородная злоба, помимо ее природной. Чернеет на глазах и взгляд иногда такой странный, недобрый… Не просто недобрый, слово, пожалуй, не то… Это взгляд несчастливого человека, который хочет видеть еще более несчастливыми других. Иной раз меня этот взгляд будто током прошибает, а иногда я чувствую его спиной. Не по себе мне с ней. Бывало, сижу, копошусь в своих бумажках, и вдруг так тоскливо становится и страшно. Обернусь, а там Маринка… Смотрит…

А на днях оборачиваюсь, а она улыбается краем рта, а глаза все такие же – дрожь пробирает. И вдруг говорит мне: «Не пойму я тебя, Елена Петровна… Блаженная ты, что ли? Ни мужа, ни детей, а тебе хоть бы хны. Сидишь, улыбаешься чему-то, и глаза блестят. Неужели счастьем разжилась?» Я опешила от неожиданности, да возьми и ляпни: «Разжилась. Чего и тебе, Марина, желаю!» Тут она совсем почернела, улыбка так и дрогнула. И чего это я язык распустила? Отвернулась от нее, а на сердце тяжесть.

Да ведь разве я виновата, что у нее все так складывается? Знала бы, как помочь, помогла бы. Что она себе надумала? Будто другие виноваты в ее несчастье. Я у нее женихов не отбивала. А то, что улыбаюсь своему, так ведь это мое дело, разве нет? Надо же, а я и не знала, что улыбаюсь сама себе)). На самом деле это я тебе улыбаюсь, но никто ведь не знает.

А меня девчонки за глаза еще и «мокрой курицей» называть стали))). Может, чтобы Марине угодить? Я сама недавно слышала, но виду не подала. А мне и не обидно вовсе, наоборот, только со смеху прыснула тихонько, сказала, что в горле запершило. Я ведь про себя лучше знаю, какая я. Да и Марина без макияжа и прически, как сегодня, не бог весть какая красавица. Вечером, дома, я надела платье любимое (всего пару раз в жизни его на люди надеть осмеливалась, и то по молодости, – красивое оно, но уж слишком броское, неловко), распустила волосы и долго смотрела на себя в зеркало. Никакая я не курица. Особенно если волосы распущены. Я ведь на людях их не распускаю, зачем? Волосы у меня длинные, почти до бедер достают. Когда распускаю, так и льются на спину да по плечам, словно зеркальный водопад. Мама мне с детства говорила, что волосы – главное для девушки украшение, и мне с ними повезло. Помню, как она расчесывала их мне каждый вечер перед сном. Подолгу, аккуратно и ласково. Говорила, что от расчесывания они будут гуще и быстрей расти. Так и случилось, отросли густые и длинные, только теперь в них появилась проседь – тонкие серебристые нити. Но они меня не слишком расстраивают. Наоборот, сейчас, в тусклом свете ночника, они как-то по-особому, сказочно серебрятся, как у заколдованной царевны. Смотрю на них и думаю: может, ты придешь и расколдуешь?)) А пока я их прячу, завязываю на затылке в тугой узел. Это уж потом, когда мы с тобой будем вместе, стану их распускать, чтобы все видели, какая я у тебя красавица, а ты будешь горд. Спокойной тебе ночи и сладких снов))».