Белое небо. При необходимости уничтожить

Помрачневший после разговора Толик подхватил Катю под руку и поволок в противоположный конец бара, к черному выходу. Они прошмыгнули захламленным, пованивающим коноплей коридором и вышли в небольшой запущенный дворик. Пахло мочой и гниющими отбросами, в мусорных ящиках копошилась здоровенная крыса. Увидев людей, она лишь сверкнула бусинками глаз и повернулась к ним длинным лысым хвостом.

Толик потащил Катю в соседний двор, потом дальше, на другую улицу. Она плохо соображала, куда они бегут. Дома здесь выглядели одинаково – четырехэтажные блочные коробки, некоторые стояли с выбитыми окнами, другие темнели черными подпалинами пожаров – и она поняла, что они забрели в заброшенную часть города. Ту, которой восемнадцать лет назад досталось от Аномалии.

Сначала Катя думала, что Толик бежит наобум, плутает, как заяц, путая след, но оказалось, что он целенаправленно двигался к длинному, казарменного типа зданию. Прыгая через ступеньку (Катя еле поспевала за ним), он поднялся на второй этаж заброшки со сквозным, через все здание коридором, и остановился на лестничной площадке. Скомандовал:

– Не высовывайся, стой тут.

Сам, прижимаясь к стенам, подобрался к разбитому окну. Незаметно выглянул наружу, подождал немного, потом поманил Катю.

– Они?

Внизу во двор въезжал знакомый фургон. Остановился. Из открывшейся двери со стороны водителя выскочил уже знакомый ей тип.

– Ага.

Толик выругался сквозь зубы. Схватил девушку за руку и поволок в противоположный конец длинного коридора к другой лестнице. Они почти скатились по ступеням, Толик при этом цедил сквозь зубы: «Быстрее! Быстрее!» Толкнул чудом сохранившуюся дверь подъезда и осторожно выглянул во двор.

– Бежим!

Они опять оказались на улице. Крадучись, под прикрытием кустов шиповника свернули за угол дома и углубились в лабиринты заброшек.

– Давай мобилу, – тяжело дыша, выдавил Косорылый.

– Зачем?

– Похоже, они тебя по ней вычисляют.

– Минуту.

Катя остановилась. Попадая мимо букв, она в каком-то странном состоянии, словно писала не сама, а кто-то другой нажимал на кнопки ее пальцами, отстучала эсэмэску: «Мама, я ухожу в Зону, я должна быть там. Потому что только там я буду в безопасности и потому что нужно предотвратить тот ужас, который может случиться со всеми нами». Странное получилось сообщение, она и сама не очень понимала, откуда в ее голове взялись эти слова.

– Теперь все.

Косорылый выключил мобильный, на всякий случай даже вынул аккумулятор и вернул гаджет.

– Идем.

– Куда?

Но Косорылый, занятый своими мыслями, промолчал.

– Может, ты права и действительно лучше тебе в Зоне заховаться, – наконец пробормотал он. – Кто знает, что за погань за тобой охотится, но точно не дворовая шелупонь. Серьезные, падлы. А в Зону за тобой даже они вряд ли сунутся. – И, сочувственно взглянув на Катю, добавил: – Во что же ты влипла, девочка?

* * *

17 августа, 17:10

Поминутно оглядываясь и прячась за буйно разросшейся зеленью заброшенного квартала, Катя с Толиком добрались до логова Косорылого. Он быстро собрал рюкзак, взял свернутую палатку (всегда лежала наготове); второй рюкзак, поменьше, сунул в руки Кате. Вручил видавшую виды, но крепкую и удобную ветровку взамен ее модного джинсового пиджачка. С сомнением оглядел кроссовки на ногах девушки, вздохнул, но ничего не сказал. Обуви подходящего размера у него все равно не было.

Процедил сквозь зубы:

– Нужно найти колеса.

Косорылый достал телефон, переговорил с кем-то непонятно, почти на птичьем языке, и выдал удовлетворенно:

– Ништяк. Полетим комариком.

Минут через десять битый бездорожьем и временем джип с молчаливым водителем уже ждал их внизу. После того как Косорылый уселся на переднем сиденье, водитель задал только один вопрос:

– Как всегда?

Толик кивнул, буркнув знакомое «Дык», и передал несколько купюр. Деньги исчезли в кармане водителя, автомобиль тронулся с места. За окном проносились какие-то строения, вскоре они сменились смердящими терриконами городской свалки, за которой наконец-то показался хмурый частокол леса. Попутные машины попадались все реже, пока, наконец, не пропали совсем. Затем джип свернул на грунтовку. Дорога сузилась, но не выглядела убитой. Катя обратила внимание, что водитель уже пару раз поглядывал в заднее зеркало. Наконец он разжал губы:

– Тот фургон едет за нами от самого города.

Косорылый мгновенно развернулся.

– Гнида болотная! – выругался он. – Двигай давай!

Катя оглянулась назад. К ним приближался тот самый фургон.

Джип прибавил скорость, стараясь оторваться, но и сзади поднажали.

– Я высажу вас у трех берез, – обернувшись, бурк нул водитель, – в лесу затеряться проще.

Через пару минут он съехал на поросшую осокой и кипреем обочину, и Косорылый выскочил из машины. Помог выбраться Кате и, подхватив девушку под руку, потащил в заросли березняка, вскоре сменившегося колючим кустарником.

– Быстрее, быстрее! – торопил он.

Кроссовки путались в высокой траве, колючки цеплялись за волосы и одежду, однажды она зацепилась за ветку лямкой рюкзака, и Толику, ушедшему вперед, пришлось возвращаться, чтобы освободить ее.