Белые ночи

– У меня давно такой разговорной практики не было, чтоб еще и в обе стороны, – киваю на ребят, – извините меня, я устала.

Поднимаюсь. Мне просто надо побыть одной. Вся честная компания тоже разбредается кто куда. Как обычно незаметно, в тайгу приходит вечер. Небо тускнеет на какой-то несчастный час, солнце зависает над горизонтом, да так и остается там, превращая короткий вечер в белую ночь.

Мы собираемся у костра. В теплых сумерках он мельтешит едва заметной красноватой точкой. За беседой и трапезой вечер оказывается смехотворно коротким. Хлопают пробки, Игорь разливает вино по жестяным кружкам. Только двое отказываются от напитка: я и Дэниэл. Переглядываемся, почти как заговорщики. Он улыбается первым – и я так отчетливо вдруг понимаю, что его отношение ко мне ничем не отличается от отношения к вот этой шумной компании. Просто несколько мелочей на фоне природы – сегодня есть, а завтра затеряются в череде событий совершенно другой жизни.

Стукаются жестяные бока кружек, душный винный дух развеивается легким ветерком. Подбрасываю в костер можжевеловые веточки. Какая пакость все эти чуйства!

Девчонки, оказавшись в блаженном состоянии «слегка навеселе», затягивают песню. Поют громко, нестройно. Что-то на английском. Я не вслушиваюсь – любуюсь, как Дэниэл, не отрываясь, смотрит на костер. В его пламени снова проступают черты древнего божества. И снова красные всполохи в черном омуте глаз. И я опять не хозяйка своему сердцу. Ох, до чего ж я дура!

Да, девчонки уже исчерпали свой репертуар и теперь завороженно смотрят туда же, куда и я. На профиль Дэниэла.

Магия не рассеивается. Она становится концентрированнее, что ли. Разливаю в протянутые кружки уже заваренный чай из зеленого чайника, аккуратно снятого с костра. Дымок вьется ввысь. Пахнет хвоей и мятой. Этот запах успокаивает. Делаю осторожный глоток, чтоб оценить – чай и правда какой-то особенный в этот раз. Может потому что ты его тоже пьешь, вместе со мной. И можно надеяться, что ты его не забудешь. И увезешь эти воспоминания – про таежный чай, про кружку, что греет ладонь, про белую-белую ночь без звезд и луны, но с магическим светом низкого северного неба, про глупую-глупую дурочку, что умудрилась втюриться в тебя по самые уши – увезешь в свою сухую Калифорнию и будешь там хранить. И что в особенно жаркие ночи, когда цикады будут трещать под окном, сводя с ума, ты вытащишь эти воспоминания из тайника – и они охладят тебя, как вода из ручья.

Как-то так получается, что ничего нет больше: только тайга, река и этот костер. И ты. Я всматриваюсь в твое лицо: глаза горят таежными звездами. Идеализирую? Ну и что! Ветерок гонит на нас запах леса, смешивает его с ароматом можжевельника из костра, листьев брусники, мяты, душицы и шиповника от кружек. И все это сплетается вместе и на какое-то мгновение становится нашим собственным запахом, нашим воздухом одним на двоих, потому что никого вокруг нет…

– Ната… – Игорь достает из вещмешка гитару, – споешь?

– Да, наверное. «Не гляди», хорошо?

Не гляди назад, не гляди —

Просто имена переставь.

Спят в твоих глазах, спят дожди, —

Ты не для меня их оставь.

Перевесь подальше ключи,

Адрес поменяй, поменяй!

А теперь подольше молчи —

Это для меня.

Не хочу, чтоб голос дрожал, но он предательски то падает, то вибрирует – и я все никак не могу попасть в аккорды. Игорь бросает странный взгляд, мол «что это с тобой, мать?». Я самой себе не в силах ответить, какое уж там…

Мне-то все равно, все равно,

Я уговорю сам себя,

Будто все за нас решено,

Будто все ворует судьба.

Только ты не веришь в судьбу,

Значит, просто, выбрось ключи.

Я к тебе в окошко войду…

А теперь молчи.

Насвистываю последний проигрыш и – не пою, выдыхаю – строчки куплета еще раз.

Молчи, пожалуйста. Никаких слов. Лучше уж молчание, чем твоя вежливость. Вместо красивых слов – тишина. Так будет правильнее. Нам она нужнее сейчас. Но нет: Игорь не прячет гитару и уже берет аккорды, знакомые сейчас до тошноты. «Солнышко лесное». Дружно затягиваем мелодию. Но у меня какой-то такой автомат сейчас, что я перескакиваю припев.

Знаю: будет еще много всего – и «Изгиб…», и «Зеленая карета». Но я ухожу от этого. Извиняюсь и ретируюсь в палатку. Какая-же я жалкая. Оставила красного-распрекрасного мистера Локвуда у языкового барьера. На растерзание девушкам в состоянии веселого подпития. И Игорю теперь со всем этим справляться, он ведь тоже приехал отдохнуть, а придется разнимать, готовых порвать мистера Локвуда на сувениры, дам.

Какое-то время я еще прислушиваюсь к веселью за пределами палатки, да так и засыпаю. Бросаю только взгляд на циферблат часов чтоб зафиксировать время – и вырубаюсь.

***

Я просыпаюсь от какого-то неясного шума. Ощупываю спальное место рядом с собой – и понимаю, что уже не одна. С трудом разлепив веки, обнаруживаю тело в ярком спортивном облачении – и копну рыжих спутанных волос в районе подушки. Катя или Валя? Я их, вот честное слово, путаю. И вообще – надо учитывать, что я вчера почти никого вокруг и не видела. Только Дэниэла. И тайгу в его глазах.