Белый клык

He had begun to limp, and this limp increased with the hours.	Он начал прихрамывать -- сначала слегка, потом все больше и больше.
To make it worse, the light of the sky was obscured and snow began to fall-a raw, moist, melting, clinging snow, slippery under foot, that hid from him the landscape he traversed, and that covered over the inequalities of the ground so that the way of his feet was more difficult and painful.	В довершение всего небо нахмурилось и пошел снег -- мокрый, тающий снег, который прилипал к его разъезжавшимся лапам, заволакивал все вокруг и скрывал неровности почвы, затрудняя и без того мучительную дорогу.
Grey Beaver had intended camping that night on the far bank of the Mackenzie, for it was in that direction that the hunting lay.	В эту ночь Серый Бобр решил сделать привал на дальнем берегу реки Маккензи, потому что путь к местам охоты шел в том направлении.
But on the near bank, shortly before dark, a moose coming down to drink, had been espied by Kloo-kooch, who was Grey Beaver's squaw.	Но незадолго до темноты Клу-Куч, жена Серого Бобра, приметила на ближнем берегу лося, который подошел к реке напиться.
Now, had not the moose come down to drink, had not Mit-sah been steering out of the course because of the snow, had not Kloo-kooch sighted the moose, and had not Grey Beaver killed it with a lucky shot from his rifle, all subsequent things would have happened differently.	И вот, не подойди лось к берегу, не сбейся Мит-Са из-за метели с правильного курса, Клу-Куч не заметила бы лося. Серый Бобр не уложил бы его метким выстрелом из ружья, и все дальнейшие события сложились бы совершенно по-иному.
Grey Beaver would not have camped on the near side of the Mackenzie, and White Fang would have passed by and gone on, either to die or to find his way to his wild brothers and become one of them-a wolf to the end of his days.	Серый Бобр не сделал бы привала на ближнем берегу реки Маккензи, а Белый Клык, пробежав мимо, или погиб бы, или попал бы к своим диким сородичам и остался бы волком до конца своих дней.
Night had fallen.	Наступила ночь.
The snow was flying more thickly, and White Fang, whimpering softly to himself as he stumbled and limped along, came upon a fresh trail in the snow.	Снег повалил сильнее, и Белый Клык, спотыкаясь, прихрамывая и тихо повизгивая на ходу, напал на свежий след.
So fresh was it that he knew it immediately for what it was.	След был настолько свеж, что Белый Клык сразу узнал его.
Whining with eagerness, he followed back from the river bank and in among the trees.	Заскулив от нетерпения, он повернул от реки и бросился в лес.
The camp-sounds came to his ears.	До ушей его донеслись знакомые звуки.
He saw the blaze of the fire, Kloo-kooch cooking, and Grey Beaver squatting on his hams and mumbling a chunk of raw tallow.	Он увидел пламя костра, Клу-Куч, занятую стряпней. Серого Бобра, присевшего на корточки и жевавшего кусок сырого сала.
There was fresh meat in camp!	У людей было свежее мясо!
White Fang expected a beating.	Белый Клык ожидал расправы.
He crouched and bristled a little at the thought of it.	При мысли о ней шерсть у него на спине встала дыбом.
Then he went forward again.	Потом он, крадучись, двинулся вперед.
He feared and disliked the beating he knew to be waiting for him.	Он боялся ненавистных ему побоев и знал, что их не миновать.