Белый клык

He had no affection for Grey Beaver.	Белый Клык не чувствовал привязанности даже к Серому Бобру.
True, he was a god, but a most savage god.	Правда, Серый Бобр был богом, но богом жестоким.
White Fang was glad to acknowledge his lordship, but it was a lordship based upon superior intelligence and brute strength.	Белый Клык охотно признавал его власть над собой, хотя власть эта основывалась на умственном превосходстве и на грубой силе.
There was something in the fibre of White Fang's being that made his lordship a thing to be desired, else he would not have come back from the Wild when he did to tender his allegiance.	В натуре Белого Клыка было нечто такое, что шло навстречу этому господству, иначе он не вернулся бы из Северной глуши и не доказал бы этим своей верности богам.
There were deeps in his nature which had never been sounded.	В нем таились еще никем не исследованные глубины.
A kind word, a caressing touch of the hand, on the part of Grey Beaver, might have sounded these deeps; but Grey Beaver did not caress, nor speak kind words.	Добрым словом или ласковым прикосновением Серый Бобр мог бы проникнуть в эти глубины, но Серый Бобр никогда не ласкал Белого Клыка, не сказал ему ни одного доброго слова.
It was not his way.	Это было не в его обычае.
His primacy was savage, and savagely he ruled, administering justice with a club, punishing transgression with the pain of a blow, and rewarding merit, not by kindness, but by withholding a blow.	Превосходство Серого Бобра основывалось на жестокости, и с такой же жестокостью он повелевал, отправляя правосудие при помощи палки, наказуя преступление физической болью и воздавая по заслугам не лаской, а тем, что воздерживался от удара.
So White Fang knew nothing of the heaven a man's hand might contain for him.	И Белый Клык не подозревал о том блаженстве, которым может наградить рука человека.
Besides, he did not like the hands of the man-animals. He was suspicious of them.	Да он и не любил человеческих рук: в них было что-то подозрительное.
It was true that they sometimes gave meat, but more often they gave hurt.	Правда, иногда эти руки давали мясо, но чаще всего они причиняли боль.
Hands were things to keep away from. They hurled stones, wielded sticks and clubs and whips, administered slaps and clouts, and, when they touched him, were cunning to hurt with pinch and twist and wrench.	От них надо было держаться подальше, они швыряли камни, размахивали палками, дубинками, бичами, они могли бить и толкать, а если и прикасались, то лишь затем, чтобы ущипнуть, дернуть, вырвать клок шерсти.
In strange villages he had encountered the hands of the children and learned that they were cruel to hurt.	В чужих поселках он узнал, что детские руки тоже умеют причинять боль.
Also, he had once nearly had an eye poked out by a toddling papoose.	Какой-то малыш однажды чуть не выколол ему глаз.
From these experiences he became suspicious of all children.	После этого Белый Клык стал относиться к детям с большой подозрительностью.
He could not tolerate them.	Он просто не выносил их.
When they came near with their ominous hands, he got up.	Когда те подходили и протягивали к нему свои руки, не сулившие добра, он вставал и уходил.