Белый край

Дорога до комнаты с человеком во льдах прошла в тишине. Снорри очень старался не показывать это, но я видела на его лице сомнения. Будь он хоть трижды великаном и силачом, даже для него вчерашние события были слишком уж запоминающимися. Как бы парень психическое расстройство не поймал, вот главная проблема.

Варс и Кира уже ждали нас внизу и даже начали откалывать куски льда с замерзшего гейзера бронзовыми ломами. Я поздоровалась с ними и тоже принялась за дело — хоть мне и было сейчас паршивее некуда, все же нельзя было заставлять друзей делать всю работу в одиночку.

Правда, стоит признаться, я все время отвлекалась, глядя на пиявок. Снорри все так же пытался сохранять каменное выражение лица, чем все больше напоминал каменную голову с острова Пасхи. Кира же, чего и следовало ожидать, к работе подходила с энтузиазмом — непонятно, что на нее так повлияло, или, быть может, ей и вовсе вчерашняя резня пришлась по вкусу, но она как всегда широко улыбалась и напевала себе под нос незатейливую мелодию.

Но больше всех меня беспокоил Варс. Даже здесь, в полумраке, я могла видеть, что его волосы приобрели иной оттенок, словно страх пережитого впитал в себя весь цвет из его пшеничного взъерошенного гнезда на голове. Сейчас же они если и не стали седыми, то были очень близки к этому — тусклые, почти белые они теперь напоминали голову глубокого старика, нежели мальчишки. Более того, Варс был вялым, то и дело шипел от боли и словно вот-вот норовил упасть и уснуть крепким сном. Неужели вчерашний бой настолько вымотал его физически? И я не припомню, чтобы мертвецы хоть раз его задели, не говоря уж о том, что болело у него явно все тело.

Так или иначе, вскоре работа была закончена. Напоследок я снова заглянула в бурлящий омут на лицо того, кто дает нам тепло. Кем он был? Почему лежит здесь? И почему, черт возьми, его сердце горит? Вопросов, как всегда, становилось все больше, а ответов на них так и не было.

После того, как лед был расколот, мы поднялись наверх, в столовую. Кира бежала впереди всех, принюхиваясь к запаху вареного мяса и злаков, и ей он явно нравился. А вот меня, сказать честно, едва не вырвало — я чудом сдержалась, когда вспомнила, чьим именно мясом мы здесь питаемся.

Завтрак, разумеется, никак не лез в глотку. Я пыталась кое-как отделить мясо от каши, съесть только ее, но лишь стоило моей ложке коснуться куска вареной плоти, как я с омерзением отбросила ее в сторону и стала, обжигаясь и шипя от боли, есть кашу руками. Приходилось буквально запихивать ее в себя, закрывая при этом глаза, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о местном рационе.

Но запах, который теперь казался мне омерзительным, взял верх. Меня едва не стошнило, но Бруни, сидящий рядом, вовремя это заметил, и, когда все съеденное уже поползло вверх по пищеводу, он зажал мне руками рот и нос.

— Тише, тише... — успокаивающим тоном сказал он. — Уж не знаю, как там в твоей деревне готовят, но мы такого рода соусы тут не приветствуем.

Кое-как справившись с рвотными позывами, я зажмурилась, глубоко вздыхая. Слезы наворачивались на глаза от отчаяния, но тут Бруни с такой силой хлопнул меня по спине, что я резко выдохнула от неожиданности. После этого он указал мне на конец зала — в столовую вошла Вигдис.

— Зуб даю, сейчас что-то будет.

Я принялась наблюдать за тем, как командир берет себе порцию еды. Надья с недовольством зыркнула на нее, явно неохотно выдавая ей новую тарелку взамен старой, разбитой, но все же сунула положенный паек. Вот только есть его Вигдис не стала — как и сказал Бруни, еда была для Вигдис лишь предлогом, чтобы прийти сюда.

— Народ, — негромко обратилась она к нам, но разговоры в столовой не утихали. — Народ, форр фан да!

После ее крика в комнате тут же воцарилась тишина. Все взгляды были обращены на нее, чего она и добивалась, и через пару секунд дверь-занавес за ней приподнялся, и в столовую вошли те, чья смена еще не началась, и у них было время сна. Все они выглядели крайне недовольно, сонно, но их появление лишь подтвердило догадку о том, что Вигдис есть что сказать.

— Так, ребятишки, — когда все собрались, она начала свою речь. — Мы в жопе.

— Ура-а-а! — столовая взорвалась дружными овациями.

Вигдис сдавленно засмеялась и прикрыла лицо ладонью. Затем, смахнув непослушную прядь, продолжила:

— Нехер радоваться, дурачье. Я не шучу, ситуация и вправду хреновая.

Бойцы притихли. Все ждали, что скажет командир, а та лишь закинула в рот ложку каши с мясом. Меня снова чуть не вырвало.

— Вот скажи, Йольфран, когда последний раз мертвецы лезли на крепость с двух сторон? Да еще и в таком количестве.

— Э... — бородатый чумазый мужик замялся. — Да не было такого.

— Именно, — Вигдис щелкнула пальцами. — Никогда такого не было. А сейчас они кинули на нас такое количество. Это не к добру.

— Да вмажем им в ответ и все! — прикрикнул Бруни. — Обоссать и сжечь!

— Да! — поддержали его остальные.

— Дурак ты мохнатый, Бруни, — вздохнула Вигдис. — Сдается мне, что это были разведчики. И они смогли залезть на стены, увидели, где и как организована оборона.