Бемидбар

Моше так отвечал Кораху и остальным собравшимся перед ним мятежникам: "Ты обвиняешь меня в том, что

я стремлюсь к власти и назначил брата первосвященником, а его сыновей сделал коэнами, поскольку они

мои племянники. Более того, ты ставишь мне в вину, что я по личным соображениям избрал для Б-

жественной службы левитов вместо того, чтобы предоставить это право первенцам всех колен. И, наконец,

по-твоему, я сам принял решение о том, что левиты должны подчиняться Аарону.

Позволь объяснить, в чем твоя главная ошибка. Ашем не спрашивает моего мнения относительно того, кого

избрать на ту или иную должность. Подобно тому, как Он отделил день от ночи (и все египетские маги не

могут превратить день в ночь, а ночь — в день), так Он выбрал среди евреев тех, кто свят для Него и

достоин служить Ему. Избрав из всех народов еврейский народ, Он выделил среди избранных коэнов, а

среди них — Аарона как "святого из святых". И нам не дано изменить Его волю точно так же, как мы не

можем превратить день в ночь, а ночь — в день.

Возможно, ты прав, желая привлечь к Б-жественной службе первенцев всех колен. Действительно, другие

народы имеют много священников, так как поклоняются многим божествам, а у каждого божества есть свой

храм, в котором должен быть священник. Однако у евреев все иначе.

Мы признаем только одного Б-га и только одну Тору. Ашем повелел нам иметь одного первосвященника,

которого Он избирает Сам. Для служения он избрал лишь одно колено — колено Леви. Поэтому никто

другой не имеет права нести Б-жественную службу в Мишкане.

Если вы не верите моим словам, давайте завтра устроим испытание. Сегодня у меня нет на это разрешения

Всевышнего". (Моше надеялся, что если ему удастся отложить испытание до утра, сторонники Кораха за это

время осознают свой грех и совершат тшуву. Однако истинную причину отсрочки он предпочел скрыть,

опасаясь, что это спровоцирует новое разбирательство.)

"Любой, кто считает себя достойным Б-жественной службы, — сказал Моше, — должен прийти сюда завтра

утром с чашей, наполненной воскурениями, и, подобно коэну, предложить ее Небесам. Ведь вам известно,

что если воскурения предлагает некоэн, ему грозит Б-жественная кара. Если вы останетесь в живых, значит,

ваши претензии справедливы, и вы все достойны занять посты в Мишкане. Однако предупреждаю вас:

решение подвергнуть себя этому испытанию равносильно самоубийству. Выживут лишь самые праведные,

остальные погибнут".

Моше, как слуга Ашема, ничего не мог предпринять по своему желанию. На проведение испытания его

вдохновил дух святости.

Услышав эти слова, Корах решил, что уж он-то, разумеется, выдержит испытание, ибо ему судьбой

предначертано стать основателем великого рода.

Вставшие на его сторону 250 мужчин были настолько полны желания совершить служение, что ради этого

согласились добровольно подвергнуть опасности свои жизни.

Что же касается Датана и Авирама, то их слова Моше оставили равнодушными. Не дослушав его, они

вернулись в свои шатры и на следующий день не участвовали в испытании.

Моше продолжал говорить, обращаясь к Кораху, и в его словах чувствовалось спокойствие и желание

уладить разногласия.

Опасаясь, что за Корахом последует все колено Леви, Моше умолял их: "Послушайте меня, сыны Леви!

Неужели вам недостаточно чести исполнять песнопения и другие работы в Мишкане? Зачем вы ищете

способы стать коэнами?

Священство было даровано Аарону Всемогущим, поэтому, выступая против него, вы противопоставляете

себя Ашему.

Вы имели бы право предъявлять претензии, если бы Аарон стремился к священству. Однако он вовсе не

желал этого, а что дал ему этот высокий пост? Он похоронил двух своих сыновей, Надава и Авиу".

Корах хранил молчание. Он думал: "Моше весьма умен. Какие бы доводы я ни привел, он убедительно

докажет их ошибочность и сумеет склонить моих сторонников на свою сторону". Поэтому Корах прекратил

спор, но продолжал настаивать на своем праве иметь привилегии.

Понимая, что Корах непоколебим, Моше попытался помириться с Датаном и Авирамом, послав к ним

гонцов с приглашением прийти в Мишкан.

"Мы не подчиняемся приказам Бен Амрама, — ответили они, — и в Мишкан не явимся! Мало того, что

Моше заставил нас покинуть Египет, этот воистину второй Ган Эден, и привел в пустыню, где нас ожидает

гибель! Так теперь он и его брат объявили себя нашими правителями!"

Датан и Авирам не жалели красок, говоря о Египте, так как предпочитали после избавления остаться там.

"Ты, Моше, — возмущались они, — сам себя назначил царем, а своего брата — первосвященником. Левитов

же ты заставил, как носильщиков, перетаскивать сосуды твоего брата. А "торжественно" вводя их в

должность, ты изуродовал их, заставив обриться наголо.

Ты обещал, что приведешь нас в Землю, текущую молоком и медом, дашь нам поля и виноградники. Вместо

этого ты осложнил нашу жизнь запретами в отношении Земли: "Не засевай поле и виноградник

одновременно двумя сортами зерен!", "Не вспахивайте поле запряженными вместе ослом и быком", "Не

обрабатывайте свои поля в шмиту!" Однако ни один из нас так и не получил ни поля, ни виноградника!