Бенони (пер. Ганзен)

Стали потихоньку, степенно, входить вс служащіе и работники: дворники, два кузнеца, рабочіе съ пристани, пекарь, бондарь, молодцы изъ лавки, два мельника, — почти вс съ женами, но безъ дтей; затмъ кухарка, скотница, Элленъ Горничная и, наконецъ, двое призрваемыхъ стариковъ, сдыхъ какъ лунь, Фредрикъ Менза и Монсъ. Изъ этихъ двухъ стариковъ Монсъ попалъ въ Сирилундъ первый, чтобы отбыть свои положенныя три недли. Было же это давно, когда Фердинандъ Маккъ еще былъ женатъ, и дочка его Эдварда была двочкой. Но, когда три недли прошли, Монсъ заупрямился переходить къ другому призрвателю, пришелъ къ Макку и мадамъ Маккъ безъ шапки и сталъ просить позволенія остаться. — «Оставайся»! — сказалъ Маккъ. О, Маккъ былъ не изъ такихъ, которые выгоняютъ людей, — большой баринъ! И Монсъ остался, бродилъ по двору, кололъ дрова и болталъ самъ съ собой; жилось ему хорошо, и одежи и пищи было вдоволь. Монсъ былъ коренастый, сутуловатый старикъ, настоящій долгобородый Моисей, съ носомъ крючкомъ, безпритязательный и незлобивый, какъ ребенокъ. Прошло лтъ двнадцать, жена Макка померла, дочка Эдварда выросла, а Монсъ поизносился; руки и спина стали не прежнія, и ему уже не подъ силу было таскать дрова для всхъ печей. Тогда онъ взялъ да свелъ знакомство съ Фредрикомъ Мензой, такимъ же дряхлымъ старикомъ, какъ онъ, чтобы имть подмогу и пріятную компанію въ работ, Фредрикъ Менза въ свою очередь пошелъ къ Макку и Эдвард и стоялъ передъ ними безъ шапки, кланяясь и прося позволенія остаться. Маккъ былъ все тотъ-же и сказалъ:- «Оставайся»! — Съ тхъ поръ въ Сирилунд жило двое призрваемыхъ; они были неразлучны, возились съ дровами и все больше и больше впадали въ дтство. Монсъ былъ коренастый и плечистый, съ походкой въ развалку, а Фредрикъ Менза худой, высокій, словно монументъ. Оттого-то, врно, и дочь у него вышла такая красивая, стройная. Ее сначала держали горничной въ Сирилунд, а потомъ выдали замужъ за младшаго мельника…

Ужинъ былъ поставленъ обильный. И всмъ полагались серебряныя ложки и вилки, — и богатому и бдному.

— А что же смотритель маяка съ женой? — спросилъ Маккъ.

— Мы ихъ звали.

— Позовите еще разъ.

Элленъ Горничная, такая субтильная, шустрая, мигомъ шмыгнула за дверь позвать смотрителя съ женой. Никто и не дотронулся до кушаній, пока т не пришли; только выпили по рюмочк; наливать былъ приставленъ одинъ изъ лавочныхъ молодцовъ, Стенъ.

Чета съ маяка была незначительная скромная пара, по бдности своей въ потертомъ старомодномъ плать. Безрадостная жизнь и губительная праздность на маяк рано наложили на лица мужа и жены печать тупости, придурковатости. И какъ они успли надость другъ другу, съ какимъ трудомъ принуждали себя хоть на людяхъ быть между собой вжливыми, передавать другъ другу то или иное блюдо!

На нижнемъ конц стола сидла жена младшаго мельника; ей поручили угощать двухъ призрваемыхъ, которые были вообще слабоваты. Какой красоткой расхаживала она по горницамъ Сирилунда лтъ двадцать тому назадъ! Теперь она растолстла и обзавелась двойнымъ подбородкомъ, но все-таки была еще очень недурна и сохранила свжій цвтъ лица. Ни слда старости! Дальше сидла Якобина, которую выдали замужъ за Оле Человчка. Она была съ юга, изъ Гельгеланда, востроглазая брюнетка, съ курчавыми волосами, за что ее и прозвали Брамапутрой. Никто бы и не поврилъ, что прозвище это придумалъ въ счастливую минуту высохшій смотритель маяка.

Маккъ сидлъ и посматривалъ вдоль всего стола; онъ зналъ всхъ, а почти всхъ двушекъ и замужнихъ женщинъ даже очень хорошо, и каждый сочельникъ сидлъ вотъ такъ, поглядывая на знакомыя лица и вспоминая…

Да и мельничиха разв не вспоминала, тяжело дыша пышной грудью? А Брамапутра, — поблескивая глазами и вскидывая курчавую голову? Когда подали еще водки, она выпила свой стаканчикъ до дна и совсмъ ошалла, далеко вытянувъ подъ столомъ носокъ своего башмака. Что же до Макка, то, глядя на его серьезное лицо, никому бы и въ голову не пришло, какъ хорошо и пріятно уметъ онъ обниматься и нжно глядть. Онъ съ подобающими промежутками поднималъ свой стаканчикъ и говорилъ Стену:- Надюсь, ты не забываешь подливать всмъ? — Когда же онъ замтилъ, что бдняга виночерпій самъ не успваетъ куска проглотить спокойно, онъ измнилъ приказъ и приставилъ второго молодца Мартина наливать сидвшимъ по другую сторону стола. У Макка во всемъ былъ порядокъ. И бесду онъ велъ о разныхъ разностяхъ, которыя могли интересовать его гостей.