Бенони (пер. Ганзен)

— И ленеманъ такъ думаетъ, и я. Мы съ нимъ говорили объ этомъ промежъ себя. Двадцать три тысячи — ужасъ что такое!

— А по закону ли поступалъ Маккъ?

— Это какъ повернуть дло. Въ бумаг сказано просто: получено. Маккъ получилъ столько-то и столько-то подъ такой-то залогъ. Вдь, вы сами признали залогъ достаточнымъ обезпеченіемъ.

Бенони уже не слушалъ его, но спросилъ:- Стенъ Тоде — это кто? Законная ли подпись?

Посл обстоятельнаго обсужденія, писарь ленемана пришелъ къ заключенію, что помощникъ судьи имлъ по закону вс права на тинг, хоть и не былъ судьей, далеко нтъ.

— Двадцать три тысячи! Такъ у Макка нтъ ни гроша! — вдругъ проговорилъ Бенони. — Лучше поменьше средствъ, да собственныхъ… — Но тутъ онъ вдругъ вспомнилъ про свои пять тысячъ далеровъ, которые были теперь все равно, что потеряны, и всталъ, постоялъ съ минуту блдный и растерянный, глядя на негодную бумагу, лежавшую на стол, и опять слъ.

— Можетъ статься, онъ выплатитъ вамъ понемножку, — сказалъ писарь, чтобы утшить его.

— Откуда ему взять? Платье, что на немъ, и то не его. Лучше поменьше средствъ, да… Мошенникъ онъ, Маккъ!

— Не полагается такъ выражаться; не по закону. И, можетъ статься, онъ все-таки заплатитъ…

— Мошенникъ! Заправскій мошенникъ!

Ахъ, какое это было сильное, выразительное слово! И какъ оно было унизительно для спсиваго Макка! Поэтому Бенони и повторялъ его отъ всего сердца.

— Онъ наврно заплатитъ, — сказалъ писарь ленемана и всталъ. Ему хотлось уйти поскоре.

Бенони былъ возбужденъ до крайности:- Не слдовало бы связываться съ нимъ! Плюнуть да растереть ногой — вотъ и все!

Оставшись одинъ, Бенони принялся обсуждать — что же ему теперь длать? И поршилъ прямо пойти въ контору къ Макку и расчитаться съ нимъ.

Сунувъ закладную въ карманъ, онъ отправился въ Сирилундъ. По дорог ему пришло на умъ, что надо бы сперва повидать Свена Дозорнаго.

Но бдняг Свену самому въ ту пору приходилось не сладко; гд ему было утшать другихъ? И опять во всемъ была виновата Элленъ Горничная!

Наканун вечеромъ Свенъ Дозорный шушукался со своей подружкой, какъ вдругъ ее позвали, — Маккъ собирался брать ванну. Свенъ пытался было удержать ее: пусть его беретъ свою ванну одинъ, Элленъ-то какое дло? Но Элленъ лучше знала свое дло и вырвалась отъ Свена. Тотъ пошелъ за нею на цыпочкахъ и, затаивъ духъ, стоялъ въ коридор передъ дверями Макковой горницы… слышалъ все собственными ушами! Сегодня онъ и приступилъ къ Элленъ съ допросомъ:- Маккъ всталъ?

— Нтъ.

— Ты мыла его вчера вечеромъ?

— Да, вытирала ему спину полотенцемъ.

— Врешь! Я стоялъ въ коридор и все слышалъ.

Молчаніе.

— Далась я вамъ всмъ, — тихо проговорила, наконецъ, Элленъ Горничная. — Просто, какъ спятили вс…

— А ты не можешь что ли, отдлаться отъ него?

— Не больно-то отдлаешься… Приходится вытирать ему спину.

Бшенство охватило Свена Дозорнаго; онъ задохнулся и выпалилъ:- Свинья ты, вотъ что!

Она выслушала, широко раскрывъ глаза и поднявъ брови, словно не вря, что это Свенъ Дозорный такъ ругается.

— Я еще пырну тебя когда-нибудь ножомъ!

— Не надо такъ злиться, — заговорила она ласково. — Небось, онъ скоро отстанетъ.

— Не отстанетъ.

— А ты самъ-то съ Брамапутрой? Этой кучерявой? — сказала Элленъ презрительно.

Свенъ Дозорный только спросилъ опять:- Маккъ всталъ?

— Нтъ.

— Мн надо поговорить съ нимъ въ контор.

— Лучше не суйся, — отсовтовала Элленъ. — Обоихъ насъ въ бду введешь.

Пожалуй, Свенъ на томъ бы и успокоился, да сунули ему перину сушить на солнышк,- купальную перину Макка, — и это его страсть раззадорило; онъ забылъ, что онъ тутъ работникъ на вс руки.

Маккъ вскор прошелъ въ контору; Свенъ Дозорный бросилъ перину и направился за нимъ, взбудораженный до нельзя. Онъ сразу приступилъ къ длу: такъ и такъ, молъ, зовутъ его Свенъ Іоганъ Кьэльсенъ, а по прозвищу Свенъ Дозорный, и онъ хочетъ взять за себя Элленъ Горничную; такъ не зачмъ ей купать Макка, а ему, Свену, сушить посл нихъ перину…

— Понимаете вы, не зачмъ ей пачкаться съ вами, — не будь я Свенъ Іоганъ Кьэльсенъ! Да, такъ меня зовутъ! А коли хотите знать мою географію, — то я изъ города. Да! Изъ города, коли угодно знать!..

Маккъ медленно перевелъ глаза съ бумаги на Свена и, глядя на него стальнымъ взглядомъ, спросилъ:- Какъ, бишь, тебя зовутъ?

Сбитый съ позиціи Свенъ только и могъ повторить:- Какъ меня зовутъ? Свенъ Іоганъ Кьэльсенъ. А по прозвищу Свенъ Дозорный.

— Хорошо, такъ ступай и длай свое дло.

Свенъ уже взялся было за ручку двери… — Да нтъ! — сказалъ онъ, — этого дла я длать не буду!

— Хорошо, такъ получай расчетъ.

Маккъ взялъ свое гусиное перо и сталъ считать, потомъ отсчиталъ деньги и заплатилъ. Затмъ отворилъ дверь.

Свенъ Дозорный, хоть и съ ворчаніемъ, но ушелъ.

Очутившись за порогомъ съ деньгами въ рукахъ и съ отчаяніемъ въ душ, онъ завернулъ въ винный погребокъ и хватилъ стаканчикъ-другой. Почувствовавъ себя посл того опять сильнымъ и храбрымъ, онъ пошелъ въ людскую и поднялъ тамъ кутерьму, переругался съ работниками, забрался къ двумъ старикамъ призрваемымъ, которые оба лежали въ постеляхъ, не двигаясь, и только ли да повременамъ перекидывались словечкомъ, словно и впрямь люди.