Бенони (пер. Ганзен)

Николай Аренценъ сказалъ своему доврителю:- Я самъ побываю на мст и вызову свидтелей. Кром того, въ Норвегіи есть лишь одинъ судъ, ршеній котораго нельзя обжаловать, и этотъ судъ еще не тотъ судъ,

Онъ пошелъ къ Макку, чтобы повидаться съ Розой. Онъ ничего не проигралъ на этомъ тинг, такъ что ему нечего было тужить. Онъ и вошелъ той твердой увренной поступью, какую усвоилъ себ съ тхъ поръ, какъ обзавелся большой кліентурой и сталъ загребать деньги лопатой.

Роза была въ кухонномъ передник и застыдилась. — Пройди пока въ маленькую горницу, — я сейчасъ, — сказала она Аренцену.

Въ самомъ дл она явилась туда вслдъ за нимъ. — Только мн недосугъ теперь. Ты здоровъ? Судъ оконченъ? Какъ твои дла?

— Разумется, превосходны. Я самъ тутъ — законъ!

— Такая жалость, что мн некогда было придти послушать тебя.

Однако, какъ Роза притворялась изъ любви къ этому человку! Наоборотъ, она слдила за нимъ, и слушала его и видла на суд, когда разбиралось его громкое дло съ сэромъ Гью. И ей было ужасно обидно слышать, какъ этотъ молодой судья позволилъ себ два раза подъ рядъ спросить его: а вы сами были на мст? А вы сами были на мст? Тогда-то она и шмыгнула вонъ изъ залы суда, предчувствуя недоброе Слава Богу, это, видно, не сбылось! Николай, небось, суметъ выиграть вс дла.

— Ты вдь помнишь число? — сказала она.

— Число?

— День свадьбы. А что я еще хотла теб сказать…

— Ну?

— Мы поденъ въ церковь верхомъ.

— Вотъ какъ.

— Да, верхомъ. Такъ ты запомнишь какого числа? Двнадцатаго іюня. Теперь ужъ не долго ждать.

— Двнадцатаго іюня, — повторилъ онъ. — Я распоряжусь, чтобы меня разбудили вовремя.

— Какой ты! — сказала она, снисходительно улыбаясь. Онъ переспросилъ:- Двнадцатаго іюня? Но разв не нужно оглашенія?

— Уже сдлано, — отвтила она. — Папа сдлалъ оглашеніе у насъ, а капелланъ тутъ. Три раза.

— Ну, хорошо, что ты позаботилась. У меня столько дла.

— Бдняга! Но зато много зарабатываешь?

— Загребаю деньги лопатой! — отвтилъ онъ…

На слдующій день сэръ Гью вернулся въ свою хижину и къ своей рыбной ловл. Онъ выбралъ путь мимо дома Бенони и прошелъ по горамъ до самаго общественнаго лса, время отъ времени нагибаясь и откалывая камешки, которые затмъ пряталъ себ въ карманъ.

XVII

Бенони вернулся изъ крайнихъ шкеръ и немедленно началъ снаряжать свой неводной комплектъ. Онъ не добился точныхъ свдній насчетъ сельдей, но показывалъ видъ, будто знаетъ побольше другихъ. По правд же, ему попросту не въ моготу было оставаться дома, посл того, какъ весь околотокъ узналъ о его посрамленіи. Мысль пуститься въ море онъ уже выбросилъ изъ головы.

Писарь ленемана зашелъ къ нему сообщить о тинг и о засвидтельствованіи закладной. Да, видно, такая ужъ судьба; никакъ нельзя было выручить бумагу обратно; она еще до тинга была внесена въ реестръ закладныхъ. Все и пошло своимъ чередомъ…

Бенони сидлъ и растерянно слушалъ. Такъ, пожалуй, онъ самъ себя наказалъ, — теперь ужъ нечего расчитывать на заступничество Макка… Дальше онъ узналъ, что народу при чтеніи закладной было мало; одни должностныя лица да еще кое-кто. Дло прошло незамтно.

— А бумага у меня въ карман,- прибавилъ писарь.

— Да? — сказалъ Бенони, ожидая, что тотъ сейчасъ вручитъ ему бумагу. Но писарь не торопился, сидлъ и покашливалъ и поджималъ губы.

— Что-жъ, дороже обошлось, чмъ мы расчитывали? — спросилъ, наконецъ, Бенони, готовясь заплатить.

— Нтъ, столько, сколько и слдовало по закону.

Бенони подождалъ немножко и сказалъ:- Дайте-ка взглянуть поскоре…

Тогда писарь ленемана началъ:- Я могъ бы попросту выложить вамъ бумагу, да не годится такъ. Я буду говорить прямо, какъ человкъ.

Бенони впился въ него глазами и спросилъ:- Что вы говорите? Въ чемъ дло?

Наконецъ, писарь отвтилъ:- А въ томъ, что немногаго она стоитъ, эта самая бумага… Да, осмлюсь сказать: не стоитъ она вашихъ денегъ…

— Дайте мн взглянуть сейчасъ же!

— Ежели бы я захотлъ поступить, какъ чудовище, я бы сразу развернулъ бумагу передъ вашими глазами. Но я хочу подготовить васъ помаленьку… Дло-то въ томъ, что Маккъ Розенгорскій далъ подъ залогъ Сирилунда чертовскую сумму раньше васъ.

— Вы шутите! — вскричалъ Бенони въ ужас.

Писарь, наконецъ, положилъ передъ нимъ бумагу

Офиціальная приписка гласила, что закладная засвидтельствована законнымъ порядкомъ на тинг такого то дня и числа. И затмъ были перечислены раньше выданныя закладныя на Сирилундскую усадьбу съ угодьями и тремя торговыми судами. Хозяиномъ и давнишнимъ хозяиномъ всего оказывался Маккъ Розенгорскій; выданныя имъ подъ указанный залогъ суммы составляли въ общемъ восемнадцать тысячъ далеровъ. Приписка была подписана Стеномъ Тоде.

Бенони словно громомъ поразило. Онъ не сводилъ глазъ съ бумаги, а въ голову ему лзли разныя мелочи: судью не такъ звали… Стенъ Тоде?.. Кто бишь это?.. Восемнадцать тысячъ далеровъ… да, да… Но вдь тогда Маккъ Сирилундскій вовсе не воротила; это братъ его, Маккъ Розенгорскій, хозяинъ всего…

— Теперь все дло въ томъ, стоитъ ли залогъ, подъ который вы дали деньги, двадцати трехъ тысячъ далеровъ, — прибавилъ писарь ленемана.

Бенони подумалъ и сказалъ:- Нтъ, не стоитъ.