Бенони (пер. Ганзен)

Воспоминанія о Роз такъ и нахлынули на Бенони. Онъ свернулъ въ лсъ; глаза его стали влажными, и онъ, не глядя ни на что, повалился ничкомъ у самой дороги… «Разв я не велъ себя, какъ слдовало, скажи ты мн на милость? Разв не обращался съ тобой по всмъ статьямъ и бережно и деликатно, чтобы какъ нибудь не помять тебя? О, Господи Боже, будь милостивъ ко мн!»

— Борре эккедъ!

Опять этотъ лопарь Гильбертъ тутъ какъ тутъ! Онъ вчно снуетъ взадъ и впередъ по общественному лсу, словно ткацкій челнокъ, оставляя за собой нитки и петли въ селеньяхъ по об стороны кряжа.

— А я тутъ прислъ маленько… — сказалъ Бенони, не зная что сказать отъ смущенія — Такъ пріятно послушать шопотъ осинъ.

— Я прямо со свадьбы, — сказалъ Гильбертъ. — Встртилъ тамъ знакомыхъ.

— Ты, пожалуй, и у церкви былъ? — спросилъ Бенони.

— Былъ и у церкви. Важная свадьба! И Маккъ тамъ былъ.

— Еще бы.

— Сперва женихъ пріхалъ. Верхомъ.

— Верхомъ?

— Потомъ невста. Тоже верхомъ.

Бенони покачалъ головой, — важно, дескать.

— На ней была блая кисея до самой земли.

Бенони погрузился въ глубокую задумчивость. Да, вотъ теперь дло сдлано. Блая кисея… охъ, да! Затмъ онъ всталъ и отправился съ лопаремъ Гильбертомъ.

— Ну, да мы съ Бенони, врно, какъ-нибудь справимся! Пойдемъ-ка поскоре ко мн,- сказалъ Бенони.

— Спасибо; какъ же я смю васъ безпокоить? У меня нтъ никакого дла…

Но Бенони поставилъ водочки и пригласилъ лопаря выпить съ нимъ, а Гильбертъ опять за свое:- Не стою я, чтобы вы тратились для меня на угощеніе…

— Я угощаю тебя за твою великую новость, — проговорилъ Бенони, а губы у него такъ и дрожали. — И Богъ съ ней! — закончилъ онъ.

Гильбертъ пилъ и, оглядывая горницу, выражалъ свое изумленіе, что находятся люди, которые брезгуютъ жить въ такой горниц, полной всякихъ сокровищъ. Бенони же отвчалъ на это, что устроился, молъ, по мр своихъ малыхъ средствъ… И показалъ Гильберту клавесинъ, объяснивъ, что это музыка; потомъ показалъ рабочій столикъ, выложенный чернымъ деревомъ и серебромъ, и, наконецъ, добрался до столоваго серебра.

— Сто далеровъ заплатилъ за это, — пояснилъ онъ.

Гильбертъ долго качалъ головой и опять въ толкъ взять не могъ, какъ это находятся люди, которые отталкиваютъ отъ себя такое великолпіе!

Подъ конецъ онъ сказалъ:- А видъ-то у нея былъ невеселый.

— У Розы? Не веселый?

— Нтъ. Она словно каялась.

Бенони всталъ, выпрямился и сказалъ:- Видишь кольцо? Я не стану больше носить его на правой рук на соблазнъ моей жизни… — И онъ снялъ кольцо и надлъ его на лвую руку.

— Ты видлъ, что я сдлалъ?

Гильбертъ торжественно подтвердилъ:- Да.

Затмъ Бенони досталъ календарь и сказалъ:- Видишь эту черту? Теперь я ее перечеркиваю. Я ставлю крестъ на дн Сильверіуса.

— На дн Сильверіуса, — повторилъ Гдльбертъ.

— Ты былъ свидтелемъ, — закончилъ Бенони.

Больше ему не чмъ было поддерживать въ себ торжественное настроеніе, и онъ погрузился въ молчаніе…

Гильбертъ зашелъ въ Сирилундскую лавку разсказать про свадьбу. Этакой пышности, дескать, и не видано было; блая кисея стелилась по земл, а невста вся сіяла отъ радости, что заполучила кого хотла. И самъ Маккъ былъ въ церкви.

Когда лопарь Гильбертъ покончилъ свои дла въ Сирилунд, онъ сталъ бродить по дорог ко двору кистера и встртилъ тамъ новобрачныхъ, которые добрались до дому только къ вечеру. Роза по-прежнему хала верхомъ, но молодой Аренценъ стеръ себ кожу сдломъ и угрюмо плелся пшкомъ, ведя свою лошадь за поводъ. Вечеръ былъ свтлый, погода теплая, солнце еще не заходило, но морскія птицы уже улеглись на покой.

Гильбертъ снялъ шапку передъ новобрачными. Роза прохала, а молодой Аренценъ остановился и передалъ лошадь Гильберту. Онъ усталъ и злился.

— Возьми ты эту животину и привяжи гд-нибудь. Намаялся я съ ней.

— Я былъ въ церкви и видлъ васъ, — сказалъ лопарь.

Молодой Аренценъ огрызнулся:

— Я тоже былъ въ церкви и видлъ свадьбу. Никакъ нельзя было убрать себя самого.

Такъ совершили Роза и молодой Аренценъ свой въздъ на кистерскій дворъ въ свое будущее жилище…

Черезъ нсколько дней Бенони отправился на ловъ съ большимъ неводомъ и съ большой артелью. Вра въ его счастье была такъ велика среди рыбаковъ, что къ нему пришло даже больше народу, чмъ требовалось. Свенъ Дозорный похалъ тоже, въ качеств подручнаго самого хозяина невода.

XIX

Солнце сіяло на неб и днемъ и ночью. Молодой Аренценъ за свое долгое отсутствіе изъ родныхъ мстъ усплъ отвыкнутъ отъ этого ночного солнца и впалъ въ безсонницу. Онъ никакъ не могъ добиться настоящей темноты въ спальн, а къ этому прибавилось еще то, что отецъ его, старый кистеръ, заболлъ и, хотя лежалъ въ комнат по ту сторону коридора, его стоны и охи все-таки долетали до сына. И молодой адвокатъ вставалъ, одвался и уходилъ изъ дому въ то время, какъ Роза спала себ крпко, безмятежно, прикрытая одной простыней въ эти теплыя лтнія ночи.