«Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы

Латынь и итальянская классическая поэзия, как мы убедились, входили в лицейскую программу. Конечно, поступи юный Пушкин не в Царскосельский лицей, а в ватиканский колледж или иезуитскую гимназию (такие варианты его родителями рассматривались), итальянский язык стал бы обязательным предметом в его школьном обучении. Существует распространенное мнение о том, что Пушкин начал изучать итальянский язык в Одессе. Но, по всей вероятности, первое практическое знакомство с ним имело место еще раньше, в Кишинёве. Конечно, Кишинёв не был, как Одесса, «полуитальянским» городом, где даже вывески писались на двух языках: по-русски и по-итальянски. Но и там была деятельная итальянская колония – в основном купцы и трактирщики. Среди итальянских знакомых Пушкина в Кишинёве назовем, в частности, Мануэля Бернардо, мастера местной масонской ложи «Овидий». В Петербурге Пушкин посещал рауты посланников итальянских королей при русском дворе. В шутке, сочиненной совместно с П.Вяземским и адресованной В.Жуковскому среди разных имен Пушкин называет «Известного механика Мокдуано, / Москетти, московского сопрано…» Итальянцы и всё итальянское было вокруг, входило в моду, веяло Европой и легкостью. По иронии судьбы даже секретный агент Третьего отделения, следивший за Пушкиным, носил вполне итальянскую фамилию Локателли!

Первое издание биографического справочника «Пушкин и его окружение»[854] насчитывает два десятка итальянских знакомых поэта.

Среди них – артисты, дипломаты, торговцы. Это пушкинские собеседники, он встречается с ними, переписывается, пользуется итальянскими книгами из их библиотек. Впрочем, книги на итальянском языке были и у русских друзей (например, в Тригорском, на книжных полках А.С. Норова). В Одессе в распоряжении Пушкина была замечательная многоязычная библиотека графа Воронцова. П.В. Анненков, до сих пор остающийся наиболее достоверным биографом Пушкина (хотя бы благодаря его уникальным, в том числе и личным, источникам, недоступным более поздним исследователям), записал, со ссылкой на Сергея Львовича Пушкина: «Он много читал по-итальянски». И далее Анненков сообщает: «Пушкин успел выучиться на Юге по-английски и по-итальянски – и много читал на обоих языках».

Подобно прославленному поэту Витторио Альфьери, который, по меткому определению Пушкина, «изучал итальянский язык на флорентийском базаре», он сам учился говорить по-итальянски в общении с многочисленными «носителями языка», в которых не было недостатка в Одессе. Д.Бутурлин, например, писал: «Неразлучным компаньоном великого поэта был колоссальный полумавр и полунегр… Ходил он в африканском своем костюме с толстой железной палкой в руке вроде лома, и помнится мне, что он изрядно говорил по-итальянски». Этот экзотический персонаж, «мавр Али», увековечен в «Онегине»: «И сын египетской земли корсар в отставке Морали».

Академик М.Н. Розанов подсчитал, что в личной библиотеке Пушкина «имелось до тридцати итальянских писателей в подлиннике»[855].

Впрочем, как верно заметил проф. Руф Хлодовский, «Италия в творчестве Пушкина не покрывается количеством текстов, которые Пушкин прочел (или мог прочесть) в подлиннике или по-французски». В библиотеке Пушкина сохранились две книги об итальянском языке и литературе: Guinguene P.L. Histoire litterare d’Italie (1748–1816) и De la litterature du Midi d’Europe, par J.C.L. Sismonde de Sismondi, Paris, 1829.

Об интересе Пушкина к итальянскому языку уже в то время свидетельствует его письмо из Кишинёва П. А. Катенину (1822 г.). Там между прочим сказано: «<…> дружба – не италианский глагол piombare, ты ее также хорошо не понимаешь» (ХIII, 41). Перевод этого глагола, предложенный А.А. Смирновым в Полном академическом собрании сочинений А.С. Пушкина, нуждается в уточнении. Там называется три значения слова piombare: «падать, рушиться; заклепывать» (XIII, 523). Более точным нам представляется: «обрушиваться» или даже «сваливаться как снег на голову». Тогда понятен смысл пушкинской фразы: дружба, мол, не сваливается как снег на голову (в отличие, скажем, от любви)…

Отметим, что это письмо направлено не совсем обычному адресату. Павел Александрович Катенин (1792–1853) – поэт, драматург, критик, участник тайного декабристского общества «Союз Спасения». А также, что здесь важно подчеркнуть, видный переводчик и знаток итальянской литературы. С пушкинскими отзывами на его переводы Данте мы уже встречались. Добавим, что в переводческой деятельности, как и во всякой другой, Катенин, по словам Пушкина, «шел всегда своим путем», экспериментировал в области ритма, строфики, жанровых форм.