«Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы

«Повести в прозе Пушкина, хотя и далеко не могут равняться в достоинстве с лучшими стихотворными его произведениями даже первого периода его деятельности, однако тем не менее принадлежат к замечательным произведениям русской литературы. Первый его опыт в этом роде напечатан был в «Северных цветах» на 1829 год, под названием «IV глава из исторического романа». В Х томе полного собрания его сочинений напечатано шесть глав и начало седьмой этого романа под названием «Арап Петра Великого». В «Северных же цветах» IV глава напечатана не вполне; но это едва ли не интереснейший отрывок из всех семи глав. Будь этот роман кончен так же хорошо, как начат, мы имели бы превосходный исторический русский роман, изображающий нравы величайшей эпохи русской истории. Поэт в числе действующих лиц своего романа выводит в нем на сцену и великого преобразователя России, во всей народной простоте его приемов и обычаев. Не понимаем, почему Пушкин не продолжал этого романа. Он имел время кончить его, потому что IV глава написана им была еще прежде 1829 года. Эти семь глав неоконченного романа, из которых одна упредила все исторические романы гг. Загоскина и Лажечникова, неизмеримо выше и лучше всякого исторического русского романа, порознь взятого, и всех их, вместе взятых. Перед ними, перед этими семью главами неоконченного «Арапа Петра Великого», бедны и жалки повести г. Кукольника, содержание которых взято из эпохи Петра Великого и которые все-таки не лишены достоинства… Но это вовсе не похвала «Арапу Петра Великого»: великому небольшая честь быть выше пигмеев, – а больше его у нас не с кем сравнивать»[457].

Н.Г. Чернышевский в своей второй статье о Пушкине (1855 г.) ограничился наблюдением самого общего характера:

«Он хотел быть историческим поэтом. «Борис Годунов», «Полтава», «Медный всадник», «Арап Петра Великого», отчасти «Капитанская дочка», были созданы не только художнической потребностью, но и желанием выразить свое определенное созерцание явлений русской истории»[458].

Примечателен сам ряд – очень «почетный», в котором критик упоминает роман о царском арапе. Без этого романа уже невозможно представить себе историческую тему в творчестве Пушкина.

В начале 1855 года вышли в свет знаменитые «Материалы для биографии А.С.Пушкина», подготовленные П.В.Анненковым и составившие начальный том собрания сочинений поэта. Первый пушкинский биограф специально остановился на характеристике «Арапа Петра Великого»:

«Романом этим Пушкин положил основание простому, безыскусственному, но точному и живописному языку, который остался его достоянием и не имел подражателей. <…> Добродушный и тонкий юмор “Повестей Белкина”, написанных два года спустя после “Арапа…”[459], может статься, был бы замечен ранее, если бы читатели могли сперва познакомиться вообще со слогом автора посредством романа “Арап Петра Великого”. Один отрывок его помещен был в “Северных цветах” на 1829 год, а другой в “Литературной газете” (1830 г. № 13). Первый носил заглавие «IV глава из исторического романа», второй – “Ассамблея при Петре Первом” и содержал указание на источники – Голикова и “Русскую старину”. По бумагам видно, что роман писался строфами VII главы “Онегина”. <…>

Пушкин не перестал быть поэтом, и еще далеко ему было до заката, но мысль о романе, которым хотел он завершить свою литературную деятельность, уже не оставляла его с 1827 года. Много начатков повестей и рассказов осталось в его бумагах, но исторический роман из русской жизни был в это время его любимым предположением… И никто более его не был способен к созданию такого романа: его ровный, невозмутимо-спокойный рассказ, в котором без всякого усилия являются на сцену лица и происшествия, вполне живые и доконченные; твердые стопы, какими ведет он происшествие, не замазывая пустых мест, не изукрашая и не пестря подробностей, что уже стало ныне необходимым условием успеха, – все это упрачивало за Пушкиным возможность полного достижения задуманной им цели. Даже теперь, после мощных произведений Гоголя, рассказ Пушкина, светлый и мерно льющийся, как прозрачная струя, имеет обаятельную прелесть для чувства, эстетически развитого. Поэт любил предания родной старины с детской любовью; известно, что он заслушивался рассказов о старом житье-бытье, о нравах, ближайших к Петру Первому и появившихся за ним. <…>

Несомненно, что по тону рассказа “Арап Петра Великого” и “Капитанская дочка” так схожи, как будто написаны вместе, хотя их разделяют целые 9 лет. Так с первого раза нашел Пушкин свой оригинальный стиль, чего другие не находят всю жизнь, несмотря на множество усилий»[460].

Следует подчеркнуть, что по страницам анненковских «Материалов» разбросано немало интересных наблюдений над психологией творчества Пушкина, в частности впервые отмечен и проанализирован пушкинский интерес к своей родословной, к жизни предков и их месту в истории Отечества.