«Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы

Пушкин категорически возражает: «Вопреки мнению г. Лобанова, ценсура не должна проникать во все ухищрения пишущих». В доказательство Пушкин приводит параграф цензурного устава: «Ценсура долженствует обращать особенное внимание на дух рассматриваемой книги, на видимую цель и намерение автора и в (Устав о ценсуре, § 6. – Подчеркнуто Пушкиным) <…> Если с первого взгляда сие основное правило нашей ценсуры и может показаться льготою чрезвычайною, то по внимательнейшем рассмотрении увидим, что без того не было бы возможности напечатать ни одной строчки, ибо всякое слово может быть перетолковано в худую сторону» (XII, 68). Пушкин это очень хорошо знал по своему собственному опыту! Финал пушкинской статьи совершенно недвусмыслен: увольте академию от цензуры!

Мы вспомнили эту полемическую заметку Пушкина в связи с цензурной историей «Арапа Петра Великого». Прохождение любой книги через цензуру напоминало бег с препятствиями – существовала система гласных и негласных барьеров, которую А.М.Скабичевский очень точно назвал «множественностью цензур»[467]. Была духовная цензура Синода, медицинская цензура для лечебников и медицинских журналов, цензура министерства внутренних дел, цензура министерства финансов, цензура горного департамента, а с 1833 года начал действовать Военно-цензурный комитет[468]. В 1869 году в качестве органа «педагогической» цензуры был создан Особый отдел ученого комитета министерства народного просвещения. Возглавлявший этот комитет в течение ряда лет А.Н.Георгиевский довольно откровенно признавался, что Особый отдел был призван охранять читателей от «тех немалочисленных изданий, которые имеют целью или могут расшатать умы и внести в них смуту в религиозном, политическом, социальном и нравственном отношении»[469]. В Особый отдел направлялись книги, уже прошедшие общую цензуру и, следовательно, признанные безвредными.

Роман «Арап Петра Великого» попал в учебный комитет вместе с другими пушкинскими книгами в 1897 году, накануне столетнего юбилея поэта. Рассматривалось второе издание «Иллюстрированной Пушкинской библиотеки» Ф.Ф. Павленкова, предназначенное для библиотек низших учебных заведений и бесплатных народных читален.

Приведем отзыв цензора А.Г.Филонова, «действительного статского советника, члена Особого отдела ученого комитета министерства народного просвещения»:

«№ 32. «Арап Петра Великого». Повесть А.С. Пушкина. Ц. 6 к. Изд. 2-е СПб. (без обозначения года). Стр. 56.

Эта завлекательная по своим рассказам о Петре Великом повесть могла бы допущена быть, если бы издатель исключил некоторые не совсем удобные места на стр. 9, 11, 24 и 47.

На стр. 9–11 описываются роды графини и обман ею своего мужа, а равно и то, как подменили при сем ребенка-негра обыкновенным дитятею; на стр. 24 высказывается легкомысленный взгляд на женскую печаль, а на стр. 47 – на женскую любовь.

Нам кажется, что из этой повести, столь прекрасной по описаниям первых времен Петербурга, вообще следовало бы исключить повествование о легкомысленном поведении арапа Ибрагима в Париже»[470].

«По выслушании и обсуждении доклада члена особого отдела Филонова и рассмотрении означенных выше книжек «Иллюстрированной Пушкинской библиотеки», особый отдел ученого комитета вполне согласился с мнением докладчика и полагал: <…> 2) книжки под №№ 19 (Борис Годунов) и 32 (Арап Петра Великого) особый отдел не находит возможным допустить в названные библиотеки иначе, как по предварительном исправлении их согласно замечаниям рецензентов <…>

Определено: представить все вышеизложенное на благоусмотрение его превосходительства г. товарища министра народного просвещения. Копию с отзыва сообщить издателю.

Резолюция товарища министра народного просвещения Н.М. Аничкова: «Согласен. 30 ноября 1897 г.»

Ханжеское обвинение в «эротичности» содержания роман «Арап Петра Великого» разделил с такими произведениями Пушкина, как «Руслан и Людмила» («В этой поэме много эротического, на стр. 61– 63 описывается баня, где хана моют девы молодые, на стр. 67 описывается «жестокая страсть» и нежные затеи Клириды, на стр. 76–77 опять представляется картина сладострастия»), «Граф Нулин», «Бахчисарайский фонтан», «Анжело», «Каменный гость». Непристойный элемент «педагогическая» цензура усмотрела и в «Русалке» («содержание этого произведения эротическое: монах увидал нагую русалку и бросился за нею в воду»). Эротической объявлена сцена в «Пиковой даме», где спрятавшийся Германн присутствует при раздевании старой графини! (Компания у «Арапа…», прямо скажем, неплохая.) «Подальше бы от народа издания, такими дурными мыслями исполненные», – сокрушается цензор.

Тот же член особого отдела Филонов составил отзыв о Полном собрании сочинений А.С.Пушкина (М.: Издание товарищества И.Д.Сытина, 1899 г.): «…рассматриваемую нами книгу нельзя допустить в учебные заведения по следующим причинам: