Берег ветров. Том 1

- Силы небесные! - воскликнула испуганно ванаыуэская Эпп; очищая сети, она как раз проходила мимо кюласооских вешал (хоть на площадке для сушки сетей Матису оставили его прежнее место) и случайно услышала разговор Матиса с Пеэтером. - Разве ты, Пеэтер, тоже стал в городе димукратом?

- Если вы здесь, в Каугатома, демократы, почему же мне, фабричному рабочему, не быть демократом?

- Я димукрат?! Спаси и защити господь, у меня, слава богу, голова еще варит, а в груди бьется христианское сердце!

- Да ты, старуха, не смыслишь ничего, что димукрат, что бюрократ, болтаешь, что тебе Гиргенсон в церкви поет, - пробирал Михкель свою бабу, ее приверженность к церкви сердила его еще со времен постройки «Каугатомы».

- А ты, видно, хочешь, чтобы я от бога отреклась!

- Зачем ты бога сюда суешь? Не бог напевает тебе в церкви всякий вздор, а «вослюбленная душа» - толстобрюхий баронский зять.

Так разговор и свернул на неутихавшую перебранку старухи и старика из Ванаыуэ. Ветер немного унялся. К радости кийратсиской хозяйки и всех находившихся на берегу из-за Весилоо показался парус кийратсиской лодки, - кто же другой мог сегодня выехать из Лайду или Весилоо?

В сетях ила не оказалось, и Матис с Пеэтером быстро очистили их. Пеэтер взвалил на плечи мешок с сигами - двадцать две рыбины, всего лейзика полтора, отец закрыл двери рыбацкого сарая, положил ключ под камень, и они отправились домой.

- Чертовски жаль, что сети остались в море. Еще бы немного силы, и сети были бы у нас в руках. Михкель за последние годы тоже крепко сдал…

- И ты ведь уже не юноша!

- Нет, конечно, - вздохнул Матис. - Разве я молодым остался бы в летнее время здесь, чтоб барон гонял меня с места на место? А как у вас в городе? Удалось адвокату дознаться насчет нашего устава?

- Нет, - коротко ответил Пеэтер.

- Так я и думал. А я разве мало денег унес в город адвокатам? Все те же баре, что судья, что адвокат, каждый норовит к тебе в карман забраться, последнюю копейку вытащить, о правде никто не заботится.

- Ну, про Леви этого не скажешь. Он держал сторону рабочих, честный был человек, недаром его в тюрьму упрятали.

- В тюрьму? Из-за политики, что ли?

- Не иначе. Пронюхали, что он связан с социал-демократической партией.

- А ты как теперь, тоже за социализм? - спросил отец, чуть исподлобья поглядев на Пеэтера.

- Да, похоже.

- В городе жарко стало?

- И жарко. Да и в деревне тоже нужны более сведущие люди, готовые посмелее действовать. А о том, что мне в городе жарко стало, никому ни слова, даже матери, не женское это дело.

- Ищут?

- Наверно, ищут. Товарищи решили, что мне лучше на время уйти из Таллина. Послали сюда.

- Послали? Кто тебя мог послать?.

- Партия.

Эта новость заставила Матиса остановиться посреди лесной тропинки; запустив руку в карман, он нашарил кисет. Только сделав несколько затяжек из трубки и зашагав дальше, Матис откашлялся и сказал:

- Видно, у вас там - в партии - народ крепкий.

- У царя: на службе войска и шпики, попы и золото. Царская империя существует уже сотни лет, корни ее крепко оплели всю страну. Против царя не пойдешь запросто, насвистывая, - тут каждый должен твердо стоять за общее дело.

- Ну, а что же ты теперь сможешь на побережье? Мужики разъехались кто куда, тут никакой партии не сколотишь.

- Начать надо, люди найдутся. Ты-то, старый, исконный враг барона, вот и будешь первым, Михкель из Ванаыуэ - второй, Яэн из Катку - третий, слепой Каарли - четвертый…

- Едва ли из Каарли что-нибудь выйдет. Гиргенсон принудил его грехи замаливать, церковные песни сочинять, да и Рити больно крепко оседлала.

- Не выйдет из Каарли - выйдет из других. И женщин не надо сторониться. У нас в городе есть такие женщины, что за ними иной мямля-мужчина не угонится. Взять хотя бы здесь, в Руусна, каавискую Юулу - смышленая бобылка. Или вилзетеская Эва.

- Юула - да. А Эва что? Куда ветер, туда и она. И вообще, если мы начнем сколачивать артель с бабами, беды не оберемся: начнутся передряги, струсят они. Сам ты о матери сказал - не женское дело! Мужики народ покрепче, понадежнее.

Низкорослый сосняк Мюсме гудел от ветра, слева с шумом набегали на берег волны. Но Матис и Пеэтер были так увлечены беседой, что ничего не замечали. Разговоры со встречными обрывались на полуслове, отцу не терпелось наговориться с сыном наедине, и он не хотел задерживаться. Так и не удалось Пеэтеру постоять подальше ни с талистереской матушкой, ни с раннавяльяским Таави, хотя старик из Раннавялья и крепко ухватился за пуговицу его пиджака и выпытывал таллинские новости, - его сын тоже ведь работал на фабрике в Таллине.

- Если тебе в городе припекло, так и здесь будь поосторожнее с разговорами. У них повсюду шпики. Какая-нибудь баба передаст твои слова юугускому Сийму, а Сийм, недолго думая, ноги на плечи - и подастся к Ренненкампфу. Я думаю, что и партия не велит зря голову в огонь совать. Лучше уж я поговорю, с кем надо, у меня и без того вражда с бароном, - предложил Матис свой совет и помощь.