Берег ветров. Том 1

Уже стали спускаться осенние сумерки… А вот показались и делегаты. Один из них, худой, пожилой мужчина в очках, обратился к народу. Городская управа обещала ежедневно выплачивать рабочим патрулям семьсот пятьдесят рублей за охрану порядка в городе. Депутация потребовала тысячу рублей, городской управе пришлось согласиться и с этим. Городская управа обещала…

Лонни напряженно осматривалась: куда же девался Карл? И, вглядываясь в толпу, она увидела шагах в двадцати от себя сааремааских земляков Пеэтера - Длинный Виллем резко возвышался над толпой. Может, они знают что-нибудь о Пеэтере? Она стала торопливо пробираться к нему и вдруг заметила, что толпа пришла в движение, все стали оборачиваться, вглядываясь во что-то. Лонни тоже обернулась. От здания окружного суда надвигалась серая, однородная громада, ощетинившись штыками, словно поднятой кверху стальной щеткой; щетка угрожающе колыхалась, приближаясь с каждым шагом.

…Солдаты!

Генерал Воронов возвратился из Петербурга.

«Патронов не жалеть!»

Капитан Миронов отобрал семьдесят самых правоверных, преданных царю солдат Онежского и Двинского полков и приказал им остановиться в ста пятидесяти шагах от толпы - подходящая дистанция для прицела. Раздалась команда:

- На изготовку!

Взоры людей замерли на солдатских ружьях, и леденящее молчание охватило толпу. Лонни Раутсик слышала, как полицейский офицер прокричал что-то издалека, но слов Лонни не расслышала, как, очевидно, не расслышали их люди, стоявшие поблизости, потому что никто не двинулся с места. Лонни видела, как солдаты вскинули ружья, инстинкт подсказал ей, что нужно лечь, припасть к земле. Но прежде, чем она успела это сделать, что-то резко ударило ее в грудь. Лонни скользнула сначала на колени, потом упала навзничь. Больше она ничего не слышала и не ощущала.

Солдатские ружья затрещали еще раз и еще один - третий раз.

Эти люди (хотя они только выполняли приказ, и на них падала меньшая доля вины) обагрили таллинский «Новый рынок» кровью сотен невинных людей, а свое имя покрыли вечным, несмываемым позором.

Почти полвека назад, в понедельник 2 июня 1858 год а, затрещали солдатские ружья во дворе мызы Махтра. Эдуард Вильде в романе «Война в Махтра» пишет:

«…Дула нескольких ружей поднялись, грянули выстрелы, и богатырское тело Юри Терка, с двумя смертельными пулями в груди, рухнуло ничком на песок.

На мгновение воцарилась глубокая тишина. Смятение испуга сковало уста и умы. Но затем окаменевшая толпа ожила. Вспыхнула яростная жажда борьбы. Громовое «ура» двух с лишним тысяч глоток сотрясло воздух. Поднялся целый лес кольев, и бушующая волна захлестнула кучку солдат».

В воскресенье, 16 октября 1905 года, на таллинском «Новом рынке» бушующая волна трехтысячной толпы не захлестнула отряда капитана Миронова. Разве жажда борьбы таллинских рабочих а 1905 году была меньшей, чем полвека назад у их отцов и дедов во дворе Махтраской мызы? Нет, этого нельзя сказать. Махтраские крестьяне в 1858 году, собираясь на мызу, уже знали, что без сопротивления им не избежать назначенного телесного наказания, что какое-то столкновение произойдет непременно. Они кликнули себе на помощь крестьян соседних волостей и вооружились подходящими кольями и дубинами.

Шестнадцатого октября 1905 года таллинские рабочие стояли на «Новом рынке», ничего не подозревая с голыми руками под градом солдатских пуль. Первый залп не тронул кокиского Длинного Виллема и лоонаского Лаэса, но затем пули заставили лечь и их, как и всех, стоявших рядом, лечь, чтобы искать защиты у матушки земли. Кто-то рухнул на спину Длинного Виллема, но в тот миг Виллем не ощутил никакой тяжести; вцепившись пальцами правой руки в отшлифованный булыжник мостовой, он старался вытащить его. Но камень глубоко и прочно сидел в мостовой. Другого, более обнаженного, не найти - все вокруг укрыто повалившимися людьми, - и Виллем упрямо напрягал свою богатырскую силу, чтобы вытащить камень. Кто-то придавил ему руку носком сапога, но он и тогда не выпустил камня, и, лишь выворотив его из мостовой и зажав в руке, Виллем попытался подняться.

- Не вставай, убьют! - крикнул лежавший рядом с ним лоонаский Лaэc.

- Если нас убивают, то и мы будем убивать, - прорычал Виллем, поудобнее прихватывая камень и вскакивая на ноги. Жилы синими канатами вздулись у него на висках и на лбу.

- Сумасшедший, куда тебе камнем против солдатских ружей! - кричал Лаэс, схватив Виллема за руку.

Залпы сменились одиночными выстрелами. Раза два пули просвистели мимо Виллема, но он не обращал на них внимания и, охваченный яростным гневом, хотел броситься на солдат.

- Не ходи! Изрешетят тебя пулями! - закричал Лaэc.

Вряд ли Лaэcy удалось бы удержать Виллема и уберечь его от верной гибели, если бы Виллем не споткнулся о раненого, старавшегося на руках проползти вперед.

- Помоги, товарищ! Спаси! - услышал Виллем.