Берегини

…как каждое лето на Мьолль приходили драккары ярла Асбьерна и его хёвдингов – Бёрка, Стейна и Хьярти. Мастер Торгест со временем научился строить боевые лодьи не хуже, чем это делали его отец и братья. Его звали к себе хёвдинги из соседних фиордов, обещали за работу немало серебра, но Торгест соглашался только если Асбьерну не было надобности в его мастерстве. В Рикхейме жилось ему хорошо, все его уважали, а Ивар Словенин даже надумал отдать за него свою дочь, травницу Хельгу. Сперва Йорунн, услышав об этом, перепугалась – а ну как глупая девчонка снова кинется в море? Кто будет ее спасать?.. Но потом узнала, что Хельга не стала противиться воле отца. То ли повзрослела да поумнела, то ли разглядела в Торгесте своего суженого, способного подарить ей не меньше радости, чем когда-то дарил Сакси. А может, насмотрелась на лучшую подругу Халлу, которая каждый год радовала мужа то сыном, то дочерью.

Старший из братьев Фарланов выбирать жену не спешил. Дома, в Рикхейме, ни с одной из девушек не ходил на берег любоваться закатом или смотреть, как восходит луна. Но всякий раз, оказываясь в гостях у Эйвинда конунга, он просил Сванвид передать подарки ее сестре, которая все еще тосковала по погибшему мужу. И всякий раз Гудрун порывалась сказать ему, что он напрасно старается, что душа ее умерла в тот день, когда Лодина вынесли с корабля на плаще, и что ни ей, ни детям ее от него ничего не нужно… Но едва она встречалась с ним взглядом, как язык отнимался и ноги начинали дрожать. Бёрк тоже молчал и стоял как каменный. Только дети его не боялись – лезли на руки с писком и визгом, выпрашивали угощение, прятались друг от друга в его плаще.

– Взял бы ее, – сказал как-то хёвдингу Асбьерн. – У вдовы судьба незавидная, да и детям нужна отцовская рука.

Бёрк ответил:

– Ее муж был героем, и она до сих пор любит его. О таких верных женах слагают песни. Зачем я ей?

Йорунн тоже бывало заводила при Гудрун разговоры о Бёрке, уговаривала подругу быть с ним поласковей. Пеняла ей, что из светлой Весны превратилась она в студеную Зиму… Гудрун еле слышно вздыхала:

– Он красив, удачлив и смел, у него есть дружина и свой корабль. Такие женятся на дочерях вождей. Зачем я ему?

А время шло, дети подрастали. Отца они знали только по рассказам матери и порой с завистью поглядывали на сверстников, которые с радостными криками бежали на берег встречать корабли...

… как поздней осенью Эйвинд конунг и его брат Халльдор возвращались из долгих походов не только с хорошей добычей, но и с вестями из соседних и дальних земель. Про Олава Стервятника и колдуна Сверре пока ничего не было слышно, но многие из живших неподалеку вождей помнили их и обещали Эйвинду в случае надобности прислать своих воинов и корабли. Некоторые приходили на Мьолль погостить, были среди них и те, кто помнил Торлейва Щедрого и считал его своим другом. И здесь им оказывали достойный прием. Уезжая, они хвалили и двор конунга, который со временем стал богаче, чем был при Торлейве, и жену Эйвинда, относившуюся справедливо и с добротой ко всем, даже к рабам. А один из седобородых хёвдингов как-то сказал:

– Такой была твоя мать, Эйвинд.

Йорунн, услышав это, мысленно поблагодарила за все Великую Макошь. Для нее не существовало лучшей похвалы...

…как однажды к празднику середины лета Асбьерн привез на Мьолль жену и детей. Фрейдис и Йорунн, не видевшие друг друга несколько лет, сначала обнимались и плакали от радости, а потом болтали без умолку до самого вечера – столько всего хотелось вспомнить, стольким поделиться… Ярл показал побратиму своих сыновей-трехлеток. Более рослый и крепкий Торлейв отличался спокойным нравом, а Эйнар, уступавший брату в сложении и силе, напротив, рос отчаянным задирой, и потому Торлейв слушался его и даже порой признавал над собой старшим.

Эйвинд велел привести своего сына. Маленький Рагнар действительно был очень похож на отца – такой же светловолосый, только глаза как у матери, серые. Йорунн смотрела на него и улыбалась. Дочь Альвдис, которую она в начале зимы подарила мужу, была темноволосая и зеленоглазая.

– Ну, идите, поиграйте вместе во дворе, – ярл подтолкнул мальчишек друг к другу. А потом повернулся к Эйвинду: – Ты слышал новости о Вилфредссоне? Говорят, прошлой осенью Инрик женился на одной из дочерей датского конунга. На свадьбу съехались гости со всей Готланд. Были и халейги, и даже кто-то из Вестфольда. Я думал, сын Вилфреда пригласит и тебя.

– Я уже давно не видел ни Вилфреда, ни его сына, – сдержанно ответил конунг. –Думаю, и они не очень-то хотят меня видеть.

На этот раз Асбьерн не промолчал:

– А я думаю, что ваша размолвка не приведет к добру. У Стервятника память цепкая. И если вместе нас всех он победить не смог, то порознь раздавит одного за другим.

– За Инриком теперь стоит сам готландский конунг, – усмехнулся Эйвинд. – Вряд ли Олав осмелится его тронуть.

Но от слов, сказанных побратимом, на душе у него стало тревожно…