Берлинский синдром

Она спустилась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и в слабом утреннем свете прошуршала во дворе листьями, устилавшими землю, подобно снегу. Холодный воздух покалывал — приближалась зима. Оказавшись на улице, она ускорила шаг, и ноги благодарно приняли ее решение. Возможно, чуть позже она отправится на пробежку, чтобы вместе с потом выгнать лишнее о прошедшей ночи.

Отыскав по карте нужную станцию метро, она вернулась в хостел за своими вещами. В Берлине она пробыла почти две недели и сфотографировала все, что было намечено. Пришло время двигаться дальше.

Когда она уже приняла душ и собрала вещи, для других день только начинался. Спускаясь по лестнице в метро, она старалась держаться подальше от людей с хмурыми лицами, спешивших на работу. Администратор хостела сказал, что все поезда в Дрезден отправляются с вокзала Остбанхоф, так она обнаружила, что ее утренняя поездка через город повторяется, но только в обратном направлении. Она была рада отправиться в путь.

Когда Энди проснулся, ее уже не было в квартире. Ногами он сбросил с себя простыни, будто ожидая увидеть ее по-кошачьи уютно свернувшейся в тепле на краю кровати. Вода из кранов не текла, и он не слышал шагов. Задержав дыхание, он отогнал ложно оправдывающие тишину мысли. Она ушла.

Он натягивал на себя вчерашнюю одежду, которая еще пахла сексом и потом, и этот запах обволакивал его. Застегивая рубашку, постоял в дверях гостиной. Ведь только накануне вечером он вошел в комнату с бокалами вина и смотрел, как она сворачивает папиросу? Ему хотелось проникнуть в ее мысли, чтобы точно узнать, о чем она думает. Она так быстро передвигалась по квартире, что он был уверен — стоит ему выпустить ее из виду, и она исчезнет навсегда. Так и произошло. Вспомнилось, как, словно уличный мим, копирующий ее смеха ради, он следовал за ней по пятам, пока она перемещалась от дивана к книжному шкафу, затем к окну. Она все время шла впереди него, ее голос оседал на его плечах, будто пелерина, и он обнаружил, что не поспевает за ней, словно языковой разрыв превращался в пространственный.

Он схватил куртку и захлопнул за собой дверь, торопливо нащупав ключи, чтобы запереть ее. Куда же она могла уйти? Есть ли у него хоть какая-то надежда найти ее? Внутренний дворик был слишком тесным, чтобы броситься бежать; быстро миновав его, Энди поспешил к воротам. На улице люди торопились на работу, и он подстроился под их шаг. Сердце билось так сильно, будто разрасталось внутри него, грозясь вырваться из груди и взрывом кровавых осколков разметать утренних прохожих.

Он постарался собраться с мыслями. Куда Клэр собиралась отправиться? Она же рассказывала ему о своих планах, куда хотела поехать, а он выслушал ее, как обычно слушают, если информация не касается тебя лично. Неужели он действительно решил, что она никуда не поедет? Или что ему будет все равно? Ускорив шаг, он направился к центру города. Она не могла уйти слишком далеко. В котором часу она встала?

Дрезден. Он бросился бежать. Она говорила, что собирается в Дрезден, хотела сфотографировать тамошние здания — их, как пазл, восстанавливали по кусочкам. А значит, она поедет поездом с Остбанхофа. Он еще может успеть на один из поездов, идущих в Дрезден, и последовать за ней, и… И что? Что он сейчас делает? Он не может преследовать ее, он никогда не найдет ее. И все равно он бежал, с силой отталкиваясь от земли, хотя в боку уже кололо. На вокзале он едва дождался, когда раздвинутся двери. Ворвался в зал ожидания, чувствуя, как вздымается грудь и расширяется сердце. Невидящим взглядом посмотрел на табло, буквы плавали в непонятном ему коде, а потом побежал через весь зал, стараясь не столкнуться ни с кем из пассажиров, тащивших свои сумки и чемоданы на колесиках. Остановившись у первой платформы, он поглядел через пути. И увидел ее — она ждала его.

— Не уезжай.

На следующее утро после вчерашнего вечера и ночи он снова появился в ее жизни. Когда, пошатываясь, он поднялся по лестнице на платформу, он выглядел еще более растрепанным, чем она запомнила его. Ее желудок жгло огнем — от его присутствия или внезапного приступа голода? Ей редко удавалось отличить влечение разума от потребностей тела.

— Идем со мной. — Он произнес эти слова как мольбу, сопровождая их уже знакомым движением головы, обозначавшим место одновременно и близкое, и далекое. Она ожидала, что интонация будет вопросительной, но так и не дождалась.

— Нет.

— Почему нет?

— Энди, я не могу остаться. У меня есть и другие дела.

— Например?