Берлинский синдром

Не обращая внимания на гравитацию, телебашня возвышалась над городом в вечной пародии на саму себя. Она относилась к тем буквальным, конкретным напоминаниям о прошлом, которые Клэр фотографировала, пытаясь поймать в объектив гордую социалистическую надежду на будущее, уже утраченную. Башня напомнила ей о вчерашнем парке развлечений: сегодня днем она постарается пробраться туда и сделать несколько приличных фотографий. Она неохотно отняла лицо от оконного стекла, чувствуя себя отвратительно, и решила принять душ. В ванной она вела себя осторожно, как и подобает в чужом жилище. Она осваивала правила игры. Не хотелось уронить какую-нибудь бутылочку или позволить баночке с громким стуком упасть в раковину. Не хотелось оставить на мыле лобковые волосы или мокрую лужу в душевой кабине. Из душа, закрепленного на стойке, хлынула вода, тугие тусклые струи, и пар, казалось, заполнял ее все больше и больше, выталкивая ее неповоротливый разум на периферию.

Когда она вышла из-под душа, у нее закружилась голова, и она позволила себе опуститься на пол. Веки закрылись сами собой, и она опустилась в коконе темноты на коврик в ванной, дожидаясь, когда пройдет это состояние. Через несколько минут она выпрямилась и, завернувшись в полотенце, поплелась обратно в спальню. Когда она легла на простыни, то почувствовала их прохладу, и на мгновение ей показалось, что этого достаточно, чтобы не заснуть, но потом она натянула на себя одеяло, подтянула колени к груди, и все исчезло.

— Клэр?

Повернувшись, она увидела в дверях спальни Энди.

— Почему ты все еще в постели?

Раздражение вырвало ее из сна. Его вопрос заставил ее чувствовать себя подростком, которого застукал взрослый человек.

— Я очень устала. — Она откинула простыни, полотенце все еще влажно облипало ее. — Сколько сейчас времени? Ты вернулся домой пораньше?

— Нет, уже почти шесть. Ты в порядке?

Он присел на край кровати. Она смотрела, как он неуверенно протянул к ней руку. И когда он все-таки дотронулся до нее, его рука была прохладной, каку врача.

— Очень устала. По-моему, я заболеваю. Уже сто лет не спала так долго.

Он бросил полотенце на пол и прилег рядом с ней. У нее возникло ощущение дежавю, которое сбивало с толку. Неужели он уже лежал рядом с ней одетый? Отсюда она видела только один его глаз, быстро моргавший, словно в недоумении, где же его напарник.

— Клэр, так приятно вернуться домой и застать тебя в своей постели. Это как подарок судьбы.

Удерживая его внимательный взгляд, она приблизила лицо к его лицу и поцеловала его в Губы. Приподняв одеяло, она впустила его в постель и прижалась к нему всем телом. Прохладный уличный воздух пропитал его одежду, и она почувствовала, как он вздрогнул, когда ее рука скользнула ему под рубашку.

Он оценивающе ощупывал тело Клэр: его руки скользили вверх и вниз по всей длине ее тела. И оно молча поддавалось и изгибалось, словно она была манекеном. Ее горячие руки пробрались ему под рубашку, и их прикосновение стало подтверждением, в котором он нуждался. Она хотела его так же сильно, как и он ее. Они катались по всей кровати, и ее тело, казалось, выскальзывало из его пальцев, а ее руки, вцепившись в его одежду, стягивали ее, ни на мгновение не отпуская, будто она могла улететь прочь.

Позже они обедали за столом, и он смотрел, как она ест, а его еда осталась на тарелке нетронутая. В руках он держал ее фотоаппарат, и, когда прокручивал сделанные ею фотографии, здания образовывали мультфильм советской истории.

— Так ты сегодня вообще никуда не выходила? — Затаив дыхание, он ждал ответа, уже зная, что она скажет.

Она посмотрела на него, наморщила лоб и снова вернулась к еде:

— Нет, я же тебе говорила. Очень сильно устала. И проспала весь день.

Она решила не уезжать. Он продолжал просматривать фотографии. Он был прав.

— А почему на снимках только здания? — спросил он. Ему хотелось услышать ее голос, непривычный, струящийся над столом, акцент, заполнявший пространство квартиры, напоминая, что он не одинок.

— Потому что здания могут лгать. Люди думают, что это не так… и что фотография не лжет. Но лгут и те и другие. Манипулируют перспективой, влияют на память. Наводят полумрак и отвлекают взгляд от деталей. — Она размахивала вилкой, как дирижер палочкой, время от времени замирая в ожидании следующего взмаха. — В конкретное мгновение можно находиться только в одной части здания, также и глаз человека одновременно фокусируется только на чем-то одном. Мне нравится играть на этих предположениях. Многое происходит за кадром, но люди отказываются думать об этом. Им проще думать, что фотография является целостной, запечатленной истиной.

Просматривая снимки зданий в окрестностях Риги и Вильнюса, он удивлялся, насколько те места похожи на окружение его собственного детства. Прежде всего, по степени упадка — осыпающиеся фасады между равномерно расположенными окнами. Теперь в Восточном Берлине эти здания уже отремонтированы или ждут, спрятанные за строительными лесами, своего открытия, с фасадами, оштукатуренными, как лица кумиров дневных шоу.