Берлинский синдром

Следующим вечером, после парка развлечений, он не мог до конца поверить в свое счастье, что он встретил ее. В баре, где они уединились за столиком, подальше от посторонних глаз, она привалилась к нему, все еще мокрая от дождя, под который они попали в тот вечер. Она казалась слишком «настоящей». Словно ее тело занимало больше места, чем его собственное. Ее присутствие, казалось, расталкивало воздух, увеличивало давление, и он чувствовал каждое мгновение, когда его достигала очередная воздушная волна. Она заставляла его ощущать себя непосредственно здесь и сейчас, и ему хотелось, чтобы так было всегда.

На протяжении того вечера, пока они пили и разговаривали, он внимательно наблюдал за Клэр. «Останься со мной», — хотелось ему сказать. Но он слишком хорошо знал, какой эффект произведут эти слова. Они приглушат ее желание, заменят его пугливостью, и ее взгляд будет соскальзывать с его лица на дверь. Женщины, которых он знал раньше, всегда тут же покидали его. В тот самый момент, как только обнаруживали, что он нуждается в них, как глубоко его желание, они начинали оправдываться. Наблюдая за Клэр, когда она смеялась, за ее большим улыбающимся ртом, за руками, летающими, словно в театре теней, он понимал, что не может произнести те слова, но может заставить ее остаться.

Не такая уж великая хитрость — запереть дверь. Поворот ключа, вот и все. Каждое утро, уходя на работу, он запирает дверь, а когда возвращается, чувствует себя так, будто времени, проведенного вне квартиры, никогда и не было. И Клэр по-прежнему находится там, где он оставил ее. Он не хочет держать ее в плену вечно, он не жесток. Просто хочет ограничить ее возможности, чтобы она поняла: то, чем они владеют сейчас, уникально и несравнимо ни с чем из внешнего мира.

Он действительно сделал для нее ключ от квартиры. Но, когда, поцеловав ее на прощание, он подошел к тумбочке, чтобы положить ключ в ящик, просто не смог этого сделать. Мысль, что, уходя, она просунет ключ обратно под дверь и никогда больше не вернется, вывела его из равновесия. Сунув ключ в карман, он прошел по коридору, вышел из квартиры и запер за собой дверь. Он разберется с этим, когда вернется, и все объяснит. В этом не было ничего ненормального. Да, он переступает черту, но не поступает неправильно. Не в том смысле, что было бы неправильно возвращаться домой в пустую квартиру. Страсть к путешествиям, которая привела ее к нему, в конце концов заберет ее, и он знал это. Но не сейчас.

Клэр снова ворочается во сне, отодвигается от него на самый край кровати. Он придвигается к ней, берет ее волосы в руку. Хочет разбудить ее, показать ей, что он чувствует, как сильно он ее обожает. Но не делает этого, дает ей поспать. Он позволит ей делать все, что она захочет.

Когда вечером он вернулся в квартиру, она не слышала, как он отпер дверь: слишком громко гремела музыка. В спальне он снял со связки сделанный для нее ключ и положил его в ящик тумбочки. Он убедил ее, что ключ лежал там весь день, а она просто недостаточно внимательно смотрела. И когда сегодня утром он вышел из квартиры, он знал, что она никуда не денется. Он оставил не тот ключ.

Целый день он обдумывал все возможные варианты их будущего и приходил всегда к одному и тому же результату. Если у нее будет выбор, то со временем она уйдет. Если выбора не будет, она останется. Когда закончился последний урок, он сел за свой стол и изложил все плюсы и минусы на бумаге. На деле все вышло гораздо проще. Он может удержать ее, а может отпустить. Он придвигается ближе к ней, повторяя изгибы ее тела своим собственным.

Она пытается снова заснуть, но ничего не получается. Открывает глаза и позволяет серой статике утра занять свое место и принять форму спальни Энди.

Она встает с кровати. Ее одежда принадлежит вчерашнему дню, и от этого ее настроение портится: она злится на себя за то, что она была в этой одежде всю ночь. Она идет к входной двери и пробует открыть ее.

Заперто.

— Клэр, это ты?

Его голос доносится из кухни, и ее сердце подскакивает: дружелюбное отношение или лишение свободы? Как она может не понимать?

— А кто еще это может быть? — Она идет на его голос туда, где он стоит перед открытым холодильником, рассматривая его содержимое.

— Пойду в магазин. Тебе что-нибудь нужно? — Он смотрит на нее почти с улыбкой, и она ненавидит его за непонимание, за такое нормальное поведение.

— Можно с тобой?

Он закрывает дверцу холодильника и берет со скамейки бумажник:

— Ты даже еще не обулась.

Он проходит мимо нее в прихожую, и она хватает его за руку. Пальцы цепляются за ткань его вязаного джемпера, но он не останавливается, на ходу выдергивая руку из ее рук, и она вынуждена отпустить его.

— Я скоро вернусь. — Он идет к входной двери, а она бежит за ним.

У двери она повисает на его руке, но он поворачивает ключ.

— Я пойду с тобой. Я не хочу оставаться здесь.

— Клэр!

Он пытается высвободить руку, но она крепко держит его. Если он отопрет дверь, она сбежит.

— Энди! Выпусти меня! Я не могу вечно сидеть здесь!

— Все ты можешь.