Бешеный шарик

Понимая, что сына не остановить, Темптон-старший молча повез коляску со своей добычей. Во второй раз они покидали поле под Обелиском, не имея ни малейшего шанса собою гордиться. Впервые за долгое время юный Темптон сдался. Он шел и плакал навзрыд. Это напомнило его отцу эпизоды, когда, будучи маленьким, его сын плелся позади него и устраивал истерики при любом удобном случае. «А мне казалось, что это дерьмо уже давно позади», – подумал Темптон-старший, молчаливо продолжая свой путь. Ему было горько как никогда. Он испытывал физические муки, вызванные долгим пребыванием среди разлагающихся трупов и омерзительным, как ему тогда казалось, голосом собственного сына. Внезапно остановившись, Темптон-старший испугался тому, что услышал. «Капитан Лажа!», – тихо доносилось откуда-то поблизости.

– Не иначе, у меня галлюцинации. – с тревогой обратился к сыну Темпон-старший.

Юный Темптон, казалось, не слышал отца. Он затаился и испуганно к чему-то прислушивался.

– Тут не все дохлые! – закричал юноша. – Добьем паскуду!

– Мы не будем этого делать. – медленно проговорил отец. – Это Джун. Мы должны его найти.

Юный Темптон не подозревал, что не он, а именно неизвестный ему Джун пробудил в отце чувства, которые принято считать отеческими. Будучи подростком, Темптон-старший подолгу жил на Юге у своей тетки Тильды. В тот момент, когда Тильда впервые положила в руки племяннику своего маленького сына Джуна, оба мальчика прониклись друг к другу трепетной любовью, а их дружба была самым ценным, что они имели в то славное время. Разница в возрасте не стала для них помехой. Они резвились на равных и стояли друг за друга горой, когда кого-нибудь из них отчитывала строгая Тильда.

Им пришлось заново обследовать труп за трупом. Поиски были чудовищно долгими. Голос Джуна с каждым разом звучал намного слабее. Когда Темптона-старшего покинула последняя надежда, он с дрожью в голосе вскрикнул: «Джун, дружище! Джун! Я не могу!». Словно чудо, луна надолго вышла из-за облаков, ярко освещая все вокруг. Словно чудо, луна указала на робкое шевеление вдали, ближе к черте города.

Джун безжизненно лежал под двумя вспухшими телами. Он напоминал выходца из ада: черные разводы грязи и непонятной слизи на коже, окровавленная одежда. Темптоны аккуратно освободили Джуна, и, бросив все, что им удалось добыть ранее, поволокли его, словно набитый мешок, к себе домой, не зная, что с ним делать дальше.

Глава 3. 2061

1

Прошел ровно год после кровавой встречи под Обелиском. Поле битвы сияло восхитительной синевой расцветших васильков. От зловонных трупов, лежащих друг на друге до самого горизонта, сохранились только скомканные эпизоды в памяти да и то далеко не у всех эшенлендцев. Новый образ жизни никому не позволял опомниться.

Погибшие южане нашли свой последний приют в общей могиле. Их хоронили бесславно, быстро, бесчеловечно, грязно. Южане были истинно верующими людьми, но Верховный Святитель гневно отказался провести над ними необходимые религиозные ритуалы. Честь южан была попрана, память о них – переписана, а место их захоронения уже через полгода превратилось в свалку. Мусоросжигательный завод, вслед за десятками предприятий, вынужденно прекратил свое существование. Огромная площадь, куда могли свозить весь мусор, была одна.

Темптоны быстро выходили безнадежного Джуна, но не могли поправить здоровье Уинстону. Мальчик продолжал медленно чахнуть, вызывая сожаление только со стороны матери. Ей было горько и обидно, что совершенно чуждый ее сердцу Джун просто на глазах набирал жизненную силу, не имея на то никаких оснований. Она устала от всех, кто ее окружал. Больше всего от Уинстона. Остальные Темптоны не замечали ее состояния и пытались сохранить свои шансы получать от жизни все или почти все, что им нужно.

Отец судорожно блуждал по самым темным закоулкам Обелиска в поисках малейших следов, которые могли бы привести его к наркоторговцам. Некогда цари контролируемой зоны, наркоторговцы фактически исчезли как вид. Последнее время они сохраняли свой высокий статус, но уже в пределах самых отдаленных подворотен и воевали друг с другом, пытаясь добыть остатки наркотиков. Темптон-старший страдал от смертельного дефицита счастья в своем организме. Ради дозы коктейля, он без колебаний был готов отдать все, что ему принадлежало, включая собственные органы, которые давно были поражены различными болезнями. Конкуренция за последние коктейли была ошеломляюще высока. Несмотря на все увещевания, многие из частых посетителей контролируемой зоны, остались в живых и бескомпромиссно боролись за свою дозу, не жалея сил. Темптону-старшему не везло. Он никогда не умел бороться. Однако удача улыбнулась ему в конце. Один из самых бешеных наркоманов, очевидно бросив все свои силы на борьбу за коктейли, умер в темном углу подворотни. В его глубоких карманах было 12 доз. Темптон-старший знал, что нужно делать.