Бесконечная река

Панин, все в том же диком розовом халате, зачем-то натянув на голову капюшон, сидел в пилотском кресле и пытался вспомнить стандартные стартовые процедуры. Пульт капсулы был устроен иначе, нежели тот, к какому он привык на своем блимпе. И неизвестно было, смог бы он совладать с полноценным управлением без правой руки. Если уж на то пошло, он не до конца проснулся.

Примерно то же внутреннее нетерпение, что погнало его через лесные пространства к никогда не виданным прежде островам, и сейчас не давало ему покоя. Он не желал более ждать ни единого мига. Ничто не удерживало его на этой планете. Что будет, то и будет. Даже если и вправду ничего не выйдет.

— У нас все получится, — словно бы уловив его сомнения, убедительно проворковал когитр.

— Рашель… передаю тебе управление.

— С готовностью, monsieur.

Впервые за то время, что он провел внутри капсулы, нарушая данный самому себе обет не оглядываться, Панин направил прощальный взгляд на Царицу Савскую.

По ту сторону экрана была ночь. В непроницаемой тьме сновали, ползали и летали диковинные создания. Дремали, намотавшись на ветви, загадочные фледермантели. Размышляли о вечности, переминаясь с ноги на ногу, невообразимые панцерфаули. И, не разбирая времени суток, жили своей так до конца и не понятой жизнью, не то слишком простой, не то чересчур сложной для человеческого понимания, лазоревые ангелы и демоны в одном теле, голубые трикстеры этого мира — паниксы…

Не так уж все было плохо.

Он мог бы здесь остаться.

Дотянуть свой век, не покидая обжитой отшельничьей лачуги, в какую превратился за долгие годы старина блимп. В бессмыслии, в безопасности. Обрывая последние связующие нити с собственным прошлым, не имея никаких надежд на будущее. Дотлеть до конца и погаснуть без следа.

Так и случилось бы, не пробудись в нем безо всяких видимых причин жажда перемен. Не лишись он рассудка на каких-то несколько дней.

Теперь все изменилось.

Он вдруг получил еще один шанс. Незаслуженно, ни за что, даром. Он не прилагал к тому усилий. Всю работу за него проделали паниксы. И, возможно, Сторож справедливо требовал благодарности за свои труды.

— Ничего не выйдет, — вздохнул Панин. — Рашель, взлет разрешаю.

Капсула дрогнула. В кабине решительно ничего не изменилось. Лишь на экране заплясали, закружили размытые тени… Расставание состоялось. Ни слез, ни сожалений, ни праздничных салютов. Скромно и с достоинством. Еще раз вздохнув, Панин дотянулся до пищеблока и сотворил себе очередную чашку кофе.

«Даже если ничего не выйдет, я не поверну назад. Просто не смогу. Как вдруг обнаружилось, и не хочу. Я хочу домой, и ничто меня не остановит».

Безнадега (продолжение)

Капсула всплывала над планетой, как пузырек воздуха со дна водоема, круто забирая на солнечную сторону. Царица Савская раскрывалась во всем своем нескромном великолепии. Словно бы напоследок, с некоторой даже укоризной, желая напомнить покидавшему ее загостившемуся постояльцу, какую роскошь он теряет.

Панин прилип к экрану.

Под ним в просторных разрывах облачного покрова проплывало оконечье лесистого материка, оправленное чистой бирюзой прибрежных океанических вод, по мере удаления от суши становившихся более мрачными, темными, с недобрыми оттенками бурого. И острова… на какие он так и не попал и не попадет уже в этой жизни никогда. Белый песок, зеленые заросли. Словно бы кто-то пустил щедрой рукой по водам неаккуратно нарезанные ломти пшеничного каравая, предварительно накидавши сверху горки густого крыжовникового варенья.

Еще одно забытое впечатление: вид планеты с высоты.

По мере того, как капсула удалялась от Царицы Савской по направлению к звездам, детали ландшафта делались все менее различимыми и бередящими душу. Острова обернулись пятнышками, а потом и вовсе истаяли на темном полотне океана, разгладившемся подобно скатерти на круглом столе под ладонями придирчивой хозяйки. Не поднимаясь из кресла, Панин сменил сектор обзора. Галактику во всех ее измерениях он тоже не видел очень давно. Над атмосферной вуалью звезды лежали толстыми слоями бриллиантовой пыли, нечего было и пытаться разогнать их по сколько-нибудь внятным созвездиям. А вверху экрана рукавом раскаленного газа ненавязчиво обозначало свое присутствие солнце этого мира, желтое в белой короне.

— Рашель, — позвал Панин. — Пора подавать сигнал.

— Да, monsieur. Я как раз пытаюсь связаться с орбитальным галактическим маяком.

— С каким еще маяком? — благодушно осведомился Панин.

— Одной из задач миссии «Реконкиста» является установка на орбите планеты Царица Савская постоянно действующего галактического маяка, в задачи которого входит предупреждение о недопустимости несанкционированной высадки на поверхности планеты, а также и усиление и ретрансляция маломощных сигналов класса «Найди меня» от космических аппаратов, оказавшихся в запретной зоне в результате… — монотонно забубнил когитр.

— Достаточно, — прервал его Панин. — Здесь нет маяка.