Бесконечная жизнь майора Кафкина

– Очень рискованно одной, и тем более красивой леди разгуливать в такое время по Кингстону, – произнес сочувственно Кафкин. – Тут полно воров и наркоманов.

– Вы правы. – Она слабо улыбнулась и впервые взглянула на него с интересом. – А вы смелый.

– Виктор Мак-кэй, – представился Кафкин. – Скромный английский подданный, коммерсант и искатель приключений.

– Искатель приключений? – Она снова улыбнулась. – Что ж, мистер Мак-кэй, вам повезло. Впрочем, мне повезло, пожалуй, тоже. Хельга Обервальд.

– После такой встряски очень помогает глоток хорошего коньяка, – с несколько смущенным видом заметил Кафкин.

Хельга засмеялась:

– Да, мистер Мак-кэй, вы и впрямь искатель приключений! Впрочем, не буду изображать из себя монашку. Верно, коньяк не помешает. Только учтите, расходы я беру на себя. В конце концов, должна же я вас как-то отблагодарить.

Кафкин добродушно усмехнулся:

– Хм, признаться, говоря о коньяке, я вовсе не имел в виду, что вы должны меня благодарить. Но, коли предложение прозвучало… Хорошо! Тем более что пить предстоит с привлекательной леди. Но простите за нескромный вопрос, не возникнет ли у вас потом проблем?

– Вы имеете в виду, есть ли у меня любовник? – с пьяным вызовом резко спросила Хельга.

– Как вам сказать…

– Не волнуйтесь. С этим все в порядке. Я сама себе хозяйка!

Они вошли в бар «Четыре осьминога». При свете ламп Кафкин лучше рассмотрел Хельгу. Женщина была в самом деле хоть куда – впору сниматься на развороте модного журнала.

– Что предпочитаете? Действительно коньяк?

– Нет, мне по душе более простые вещи, – ответил Кафкин. – Обычная водка с томатным соком. Так сказать, «Кровавая Мэри». А закуску на ваше усмотрение.

– Очень хорошо. Я тоже буду «Кровавую Мэри», – ответила Хельга. – А на закуску возьмем устриц. Вы любите устриц?

– Знаете, мисс Обервальд, я не принадлежу к тем эстетам, которые озабочены едой. В сущности, не важно, что есть, лишь бы это подавалось к «Кровавой Мэри»!

Официант принес заказ, и они выпили. Хельга, и до того уже бывшая навеселе, стала словоохотлива и смешлива.

– Вы правы, мистер Мак-кэй. Я тоже не вижу смысла во всех этих дурацких предрассудках. Какая разница, лежит в вашей тарелке жареная камбала или тушеный кролик? Главное, чтобы это было хорошо приготовлено… А то: «Это можно с тем, а это – с тем, к белому вину – шампиньоны, к красному – салат из омаров…» Че-пу-ха! А возьмите так называемое высшее общество, всех этих разодетых канарейками миллионеров и чиновников. Не дай бог в их присутствии перепутать фужер с рюмкой!

– Вы общаетесь с миллионерами?

– Общаюсь! – презрительно скривилась Хельга. – Уже несколько месяцев. А одного так очень хорошо знаю больше года. Нет, как все-таки деньги портят человека, мистер… э-э…

– Мак-кэй! Можно просто Виктор, я человек простой, без предрассудков, хоть и получил тоже наследство здесь. Правда, еще не вступил в законное наследие.

– Понятно. Да, Виктор, вы правы: долой условности и предрассудки! Кстати, я не против выпить еще.

– Хорошо, но теперь уже заказываю я. Официант, повторите!

Отношения быстро развивались. Кафкин отметил, что девица все больше и больше заинтересовывается им.

– Удивляюсь я, – как бы невзначай произнес он, – отчего такая красавица до сих пор не замужем? Неужели это так трудно?

– Это не трудно, – согласилась Хельга. – Это очень легко. Но… Не всем и не всегда! Дурак собирается покупать остров здесь, вместо того, чтобы – виллу в Майами!

Она была уже совсем пьяна. Пора было уходить.

– Куда вас отвезти? – спросил осторожно, надеясь, что девица не пожелает провести эту ночь с ним.

– На пристань. Седьмой причал. Там меня дожидаются люди с катером с яхты «Барракуда». А на яхте, дорогой мистер Мак-кэй, в страшном нетерпении, изнывая от тоски, ждет меня ее владелец Курт Гальдер, богатый идиот, для которого бабочки дороже женщин! Впрочем, меня это мало волнует.

Они вышли на улицу и направились к «порше».

– Бабочки? – с наигранным интересом спросил Кафкин, поддерживая Хельгу.

– Да, вы не ослышались! – с раздражением процедила она. – После пожара в Берлине он просто свихнулся.

У него отшибло память, зато неожиданно пробудилась любовь к насекомым! Представляете?

– Вы будете смеяться, – смущенно произнес Кафкин, – но я это представляю очень хорошо. Дело в том, что я сам с недавних пор заинтересовался бабочками. Более того, я стал их коллекционировать. Это так захватывающе. Кстати, здесь, на Ямайке, в этом плане просто рай!

– О господи! – простонала Хельга. – И вы туда же! А я думала, только Курт такой осел!

Кафкин включил зажигание и повел машину.

– И вас тоже ничего не интересует, кроме этих тварей? – тихо спросила Хельга.

– О нет! – рассмеялся Кафкин. – Всему свое время и свой час! Я, как вам уже сказал, ищу приключения. Бабочки – это только часть дарованного нам Богом. А есть и более интересные создания.

К двенадцати часам они подъехали к причалу. Кафкин галантно попрощался с Хельгой. Кажется, ему удалось расположить к себе любовницу Гальдера. В ее кармане лежала записка, на которой он крупно написал номер своего гостиничного телефона.