Бесов нос. Волки Одина

Помимо этих двух путей есть у них также Северный путь, которым мы приплыли в Булгар и которым приплывают к булгарам русы, добираясь до Итильсау по Ока-реке. Отсюда к ним поступают рабы и меха.

И Западный путь есть у них, который, как я понял, их сейчас особенно занимает. От реки Тан или Дон – у нее несколько названий, и на этой реке у них есть с десяток городов и факторий – от этой реки Западный путь ведет к реке Данапру и там разветвляется, идя на юг в Миклагард или дальше на запад к аварам и франкам.

На всех этих путях у них есть свои люди, представители, которые наблюдают за торговлей, а в важных местах – смотрящие, такие, как Наум в Булгаре, которые не просто наблюдают, но и руководят.

И тут он спросил меня: «А ты откуда родом, веринг Эйнар Эйнарссон?» Я не сразу ответил, так как был удивлен тем, что он не только запомнил и правильно произнес мое имя, но и назвал меня верингом. А потом сказал, что я родился неподалеку от Рибе. Я не уточнил, где Рибе находится. Но он сразу ответил: «Нет, в Рибе у нас нет своего представителя, потому что он нам там не нужен. Но в Хедебю есть, и в Каупанге есть, и в Бирке». И я еще сильнее удивился, что он знает эти города и, похоже, слышал о Рибе, раз не поинтересовался, где он находится.

– А ты, Логи, знаешь, где находится Рибе? – вдруг спросил Эйнар. – К югу или к северу от Хедебю?

– Думаю, к югу, – ответил финн.

Эйнар усмехнулся и сказал:

– За что люблю Логи. Он никогда не ответит: не знаю, а всегда даст ответ.

Логи снова насупился. Сидящий напротив великан Ауктай спросил:

– Так к югу или к северу?

– Раз Логи сказал – к югу, значит – к северу, – ответил Эйнар и продолжал:

– Описав четыре пути, Софония стал ругать греков, которые живут в Миклагарде – он называл этот город Городом Константина. Он обвинял их в том, что они думают только о себе и в своей столице притесняют других торговцев, обращаясь с ними, как со своими слугами. Он рассказал, что они, греки, построили для хазар крепость Саркел, якобы для того, чтобы укрепить дружбу между двумя государствами, но вскорости захватили Готию в Тавриде, которая издавна принадлежала хазарам. Два года назад на Миклагард напали дромиты, которые сродни русам и живут в восточной части Греческого моря. Греки этот морской набег отбили, но стали утверждать, что дромитов подговорили хазары. И много других клевет греки возводят на хазар, и это давно не нравится правительству и знающим путь.

Еще меньше им нравится, как в последнее время ведут себя русы из Кенугарда. Народ там еще более нечистый и перемешанный, чем в Хазарии. Насколько я понял из рассказа Софонии, давным-давно там осели готы, бежавшие от гуннов. Позже туда пришли славы. Затем через эту Киову, или Куябу, стали проходить многие племена, смешиваясь с местным населением. Та еще образовалась похлебка, но не кипящая, а стылая – так ее обозвал Софония, объяснив, что разные племена оседали там, как ил на дно реки. Закипела она, когда с севера по рекам туда прибыли сначала гауты и йоты, а следом за ними другие норманны. Осев на Данапре, они стали называть себя русами и, как у них водится, стали торговать на четыре стороны света. Хазары послали туда своих людей, подчинили себе эти земли и поставили там своего наместника, которого местные жители признали своим правителем, «диром» на их языке.

Когда к власти в Хазарии пришли знающие путь, они за то, что русы поддержали их в борьбе со смутьянами, провозгласили местного дира каганом русов, равным кагану Хазарии и, в отличие от того, свободным в своих действиях, если он будет подчиняться правительству в Итиле. И он подчинялся. Он исправно собирал дань и следил за движением караванов по Западному пути, как ему было поручено.

Но лет десять назад, продолжал Софония, с севера в Куябу явился со своей дружиной швед по имени Аскьельд. Сначала он нанялся на службу к куябскому диру и поселился на одном из холмов над Данапром. Но не прошло и года, как этот Аскьельд провозгласил себя конунгом русов и стал править Куябой наравне с куябским правителем. А еще через год объявил дира своим ярлом и отослал его из Куябы на Пороги, якобы для охраны города от кочевых народов.

Итильское правительство конунг Аскьельд заверил в том, что будет делать все то, что до него делал хазарский дир. Но дани от славов, которыми владеют русы, с каждым годом поступает все меньше и меньше. Хуже того, русы стали отправлять собственные караваны на север, на запад и на юг, к грекам. Правительство с этой торговли не имеет ни дирхема.