Бесов нос. Волки Одина

Хуже того: они снюхались – Софония так выразился – с дромитами, этими разбойниками Греческого моря. Они стараются дружить и с хазарскими союзниками печенегами, и с врагами Хазарии мадьярами. И так как Аскьельд и его воины сами из тех разбойников, которые плавают по Дине-реке, то с динскими росами данапрские русы находятся в постоянном общении, и, как стало известно правительству, в Кенугарде все чаще стали поговаривать о том, чтобы объединить различные «острова русов» – динский, куябский, лиманский и таманский – и создать королевство русов. Такие речи неправильны и опасны.

Сказав это, Софония несколько раз покачал головой и пристально на меня посмотрел. «А тут еще булгары, – сказал он. – Они те же самые хазары, только еще сильнее намешанные. Мы доверили им всю нашу торговлю по Северному пути. И они долгие годы были нашими верными слугами. Но, глядя на русов, тоже решили самовольничать. Открыли свой собственный путь в Хорезм и Хорасан и так называемый «пушной путь» по Каме-реке. Нам эти пути тяжело контролировать. Крепость, как ты видел, начали строить, – продолжал Софония. – От кого решили защититься? Говорят, от русов. Но с русами они на короткой ноге, и те охотно выполняют их просьбы… Например, нападают на торговцев, которые не желают сбыть по бросовой цене товар булгарам».

Тут Софония еще пристальнее на меня глянул и продолжал: «То, что они по дешевке хотят купить у тебя, они потом в три раза дороже продадут в Итиле. Правильно?»

Я не успел ответить, как Софония спросил:

«Сколько ты хочешь за свой товар?»

Я назвал цены, по которым ушли мои девицы и отроки в позапрошлом году и сказал, что на меньшее я не согласен.

Тут Софония впервые мне улыбнулся. Улыбка у него была такая же учтивая, как у тебя, Хельги.

Он сказал: «На рынках, куда мы его можем отправить, твой товар будет стоить в два – в три раза дороже. Славки сейчас в очень высокой цене, особенно девственницы. Они их берут для гаремов. И некоторые могут стоит до десяти марок серебра. Крепкие отроки, те, из которых можно вырастить воинов, тоже высоко ценятся».

Тут еврей перестал улыбаться, ненадолго задумался и сказал:

«Вот что могу тебе предложить. Мы берем у тебя твой товар и ожидаем, что ты и твои люди будете и впредь поставлять нам рабов такого же качества. Две трети от той цены, за которую нам удастся его продать, я предлагаю тебе, а треть оставлю себе… Будешь иметь дело с Наумом. Он тебе точно укажет, каких рабынь и рабов нужно добывать, чтобы дороже продать… Меха тоже старайся везти те и такие, которые мы будем заказывать».

Похоже, в моих глазах он заметил сомнение, потому что тут же сказал: «Понимаю тебя. Мы с тобой еще не начали сотрудничать и ты не вполне мне доверяешь. Это нормально. Поэтому тот товар, который ты сейчас привез, мы у тебя купим за ту цену, которую ты сам назначил. А причитающуюся тебе разницу выплатим, когда ты или твои люди снова к нам приплывут». И чтобы совсем было ясно, уточнил: «Ну, скажем, за девственницу я сейчас заплачу тебе три марки, а когда продам ее, например, за девять, то три марки доплачу тебе и три оставлю себе».

На этом закончился наш разговор; если его можно назвать разговором, потому что в основном говорил он. И как только я согласился, Софония велел Науму проводить меня в порт и там принять у меня весь товар.

Рабов и меха у меня забирали булгары, но не Бэр и не кривоногий начальник. Серебро мне взвешивал и отсчитывал тоже какой-то незнакомый булгарин. Наум при этом присутствовал и только наблюдал.

На обратном пути на границе между Землей Мери и Землей Веси я встретил большой караван, который возглавлял Коль. Я ему все рассказал и велел в Булгаре сразу же разыскать Наума.

Вот, я все вам поведал.

Так Эйнар закончил рассказ.

– С тобой действительно плавала удача, Эйнар Эйнарссон, – сказал Хельги и предложил выпить за Эйнара и его удачу. Все за главным столом поддержали его предложение.

А Ингвар, когда опорожнили кубки – он из своей чаши лишь пригубливал, – задумчиво произнес:

– Похоже, ему нужны не только наши товары.

– А что еще? – первым спросил Логи Финн.

Следом спросил Эйнар:

– Ты это тоже почувствовал, Ингвар?

Ингвар молчал, глубоко задумавшись. И Арни Гаут, его ближайший советник, сказал:

– Насколько мне известно, они считают себя чуть ли не властителями мира. Но у них много врагов. После того, как к власти пришли евреи, у них началась война между теми, кто поддержал нового царя, и теми, кто был за кагана. Пролилось много крови, потому что на стороне хазар-тюрок выступили мадьяры, а на стороне хазар-иудеев – нанятые за деньги печенеги. Евреи с печенегами победили. Но часть их врагов бежала на запад, и они, конечно же, хотят отомстить.

Эйнар его не слушал.

– Что тебя настораживает? – снова спросил он у Ингвара. Ингвар продолжал молчать. И снова заговорил Арни:

– Они, эти изгнанники, могут действовать и через русов, и через греков, и через дромитов. Недаром важный еврей, с которым ты встретился, в своей речи говорил именно об этих народах. Я только не понимаю…

Арни перебил Эйнар, который сказал: