Беспечный Амур. Шокированные наследники. Очаровательная попрошайка

— Да, сэр. Тарелка была измазана майонезом или — какой-то другой приправой к салату, приправа высохла и прекрасно сохранила все следы.

— Отпечатки чьих пальцев вы нашли на осколках данной тарелки?

— Там имеются два очень ясных отпечатка, которые были увеличены так, чтобы можно было произвести совершенно точную идентификацию.

— Так кому же принадлежат эти отпечатки, лейтенант?

— Во-первых, обвиняемой, Селме Энсон.

— Кому еще?

— Покойному мистеру Уильяму Энсону.

— Нашли ли вы что-нибудь еще?

— Куски тарелки были подвергнуты химическому анализу.

— Что было обнаружено в результате анализа?

— Я бы предпочел, чтобы об этом доложил токсиколог, поскольку я был всего лишь свидетелем.

— Кто-нибудь еще осматривал тарелку и занимался ею?

— Да, сэр. Мистер Рэйберт Хоббс.

— Кто такой этот Рэйберт Хоббс, могу ли я спросить?

— Мистер Хоббс — инженер-химик, президент Химической компании Хоббса.

— Он видел эту тарелку?

— Да, сэр.

— И обследовал ее?

— Да, сэр.

— В вашем присутствии?

— Да, в моем присутствии.

— Можете ли вы поручиться за идентичность тарелки?

— Я могу поручиться, что это куски той самой тарелки, которую мы вытащили из бачка для твердых отбросов. Она все время находилась у меня, я хранил ее в запечатанном конверте, за исключением тех моментов, когда передавалась для целей эксперимента. Потом я запирал конверт с осколками в свой несгораемый шкаф в кабинете.

Дру повернулся к судье:

— Мы просим, чтобы эта разбитая тарелка, состоящая из трех кусков, была добавлена к вещественным доказательствам обвинения под номерами 5-А, 5-В и 5-С.

— Не возражаю, — сказал Мейсон.

— Принято, — произнес судья Краудер.

— Можете допрашивать, — сказал Дру Мейсону.

— Скажите, лейтенант, обычно отпечатки пальцев не сохраняются в течение столь продолжительного времени на подобных поверхностях, не правда ли?

— Совершенно верно. Случай особый, обусловленный необычными обстоятельствами.

— Какими же?

— Крабовый салат был заправлен, как принято, жидкой приправой, тарелка была до самых краев ею измазана, и именно на этих краях державший оставил отпечатки своих пальцев. Жидкая масса затвердела, и оставленные в ней следы сохранились так, как будто они сделаны специально.

— Вы обнаружили следы пальцев двоих людей?

— Да, сэр.

— Которые поддаются идентификации?

— Совершенно верно.

— Чьи это были следы?

— След правого указательного пальца мистера Уильяма Энсона и правого большого пальца обвиняемой.

— Других следов не обнаружено?

— Таких, которые можно было бы идентифицировать, нет. Вы же понимаете, мистер Мейсон, что могли сохраниться только те следы, которые находились в местах, где тарелка была покрыта приправой для салата, а на чистых местах они за столько времени исчезли.

— Есть ли у вас какие-то соображения, как долго эти следы находились на тарелке?

— Более года, естественно.

— Я спрашиваю вас не об этом. Можете ли вы сказать, сколько времени эти следы находились на целой тарелке?

— Нет, сэр.

— За сколько часов могла высохнуть эта жидкая приправа: за двенадцать, за двадцать четыре или сорок восемь?

— Я бы сказал, что за сорок восемь часов приправа полностью затвердеет.

— Таким образом, насколько вам известно, следы могли быть оставлены на этой тарелке самое малое за сорок восемь часов.

— Вы имели в виду отпечатки пальцев обвиняемой, Селмы Энсон?

— Да.

— В отношении ее следов ваши рассуждения совершенно правильны, — согласился лейтенант Трэгг, — а вот в Отношении отпечатков мистера Уильяма Энсона большая определенность. Едва ли они могли появиться на тарелке после его смерти, не так ли? Поэтому я их считаю своеобразными часами, по которым мы могли бы установить возраст всех отпечатков, которые удалось обнаружить и идентифицировать. Таким образом, я могу заявить с уверенностью, что следы на тарелке были наверняка оставлены во время барбекю, поскольку мистера Энсона сразу же после этого отправили в больницу, где он и скончался.

— Благодарю вас, лейтенант, — сказал Мейсон, — других вопросов у меня нет.

Дру сообщил:

— В качестве своего следующего свидетеля я вызову Рэйберта Хоббса.

Хоббс выступил вперед, сообщил свое имя и адрес, отрекомендовался' инженером-химиком, президентом Химической компании Хоббса. Эту должность он занимает уже пятый год.

— Что собой представляет Химическая компания Хоббса? Чем она занимается? — спросил Дру.

— Она изготавливает ряд препаратов, преимущественно химических, которыми люди пользуются для различных хобби. Наш основной продукт — химический препарат для токсидермистов-любителей.

— Пользуются ли этим продуктом вашей фирмы те люди, которые увлекаются изготовлением чучел птиц?

— Пользуются, и очень широко. Я сам разработал этот состав для обработки перьевого покрова птицы или меха животного.

— Этот состав имеет специальное назначение? Специальное название?

— Да, сэр.

— Какое?

— Фезерфарм.

— Какой его основной компонент или один из основных?

— Мышьяк.

— Мышьяк годится для обработки птичьих перышек или меха животных?

— В комбинации с другими веществами, которую я предложил, он весьма эффективен. Предохраняет чучела от моли и прочих вредителей, перья и мех не выпадают.