Бесполезная классика. Почему художественная литература лучше учебников по управлению

Ключевые персонажи романа Толстого изменяются от главы к главе, решая множество больших и маленьких задач, разбираясь в себе и окружающем мире. Цельные в общем образы Наташи Ростовой и Пьера Безухова в начале произведения, его середине и в завершении отличаются разительно. Андрей Болконский, который, кстати, мог бы, хоть и с трудом, вписаться в иконостас «атлантов», если б его грубо и решительно обтесали топором, а потом поместили в вакуум, прошел несколько реинкарнаций, требовавших настоящих подвигов духа. Развитие героев «Войны и мира» обусловлено огромной внутренней работой и множеством различных обстоятельств, из которых, собственно, и складывается жизнь.

«Атланты» — герои Айн Рэнд рождены совершенными и сразу же помещены в дистиллированную среду. Вся их внутренняя эволюция по большому счету состоит в понимании необходимости отказаться от собственного бизнеса и определиться с рамками сексуальных свобод. Вспомним детство главной героини:

Дагни Таггерт было девять лет, когда она обещала себе, что в свое время будет управлять железными дорогами «Таггерт Трансконтинентал». Она приняла такое решение, стоя в одиночестве между двух рельсов…

Почему бы и нет? Но это все, что мы знаем о ее детстве. Да, конечно, есть история их дружбы с Франсиско Д’Анкония. Но дружат они как-то однообразно:

— Когда я буду распоряжаться «Таггерт Трансконтинентал»… — говорила время от времени Дагни.

— Когда я буду командовать «Д’Анкония Коппер»… — откликался Франсиско. Остальное им не было нужды объяснять друг другу; каждый знал свою цель и средства добиться ее.

Дело не в том, что дети мечтают стать бизнесменами. Для американской культуры это в порядке вещей. Том Сойер, например, обещал подать в суд на тех, кто будет незаконно использовать бренд его банды, с которой он намеревался грабить восточные дилижансы. У американцев, судя по их литературе, бизнес действительно в крови с малых лет. Дело в том, что Дагни, помещенная в канву повествования девочкой, повзрослев и пройдя немалый жизненный путь, не изменилась ни на йоту. Разве что к рельсам в ее голове добавились музыкальные опусы Ричарда Халлея и мужчины. Зачем меняться, если автор изначально наградил тебя совершенством?

А Джон Голт? Да, он единственный из троицы апостолов доктора Экстона «всем обязан только себе, человек из глуши, не имевший ни денег, ни родителей, ни связей». Можно предположить, какой непростой путь он прошел, добравшись до университета, где нашел учителя. Но нет.

Он явился в мир, как Минерва, богиня мудрости, вышедшая из головы Юпитера, вполне взрослой и во всеоружии…

Разве что один человек во всей блистательной плеяде безупречных имеет некоторые проблемы, не связанные с бизнесом:

Насколько он помнил, ему всегда твердили, что лицо его уродливо — потому что было оно неподатливым и жестким. Оно ничего не выражало и теперь, когда он смотрел на льющийся металл. Это был Хэнк Риарден.

Человек, которому — все! — на протяжении его жизни сообщают об уродстве его лица. Человек, которого мать, а потом и жена держали в ежовых рукавицах. Несмотря ни на что, вопреки всему Хэнк Риарден таки сумел стать успешным абсолютно уверенным в себе бизнесменом.

Чего это ему стоило? Об этом Айн Рэнд молчит. А ведь это могла быть история побед не менее блистательных, чем создание чудесного риарден-металла. Хотя, подождите, этой истории там тоже нет — мы лишь знаем, что он работал над своим детищем восемь лет.

Отметим: категорические, не допускающие исключений, слова «всегда», «все», «никогда» используются в романе чрезвычайно часто. Этот прием позволяет избегать подробностей, рисовать крупными мазками, не тратить силы на серьезное объяснение мотивов персонажей, которых ведут лишь вера в одинаковые для всех «атлантов» ценности, заложенные в них, видимо, сразу при рождении, как той Минерве.

Любовь в вакууме

Впрочем, обвинять Айн Рэнд в лукавстве трудно. Биограф писательницы Энн Хеллер писала, что «Атлант расправил плечи» — это ее попытка «создать идеального человека и обозначить идею и жизненные усилия, которые позволили бы ему любить, творить и производить». Но вот беда: идеал всегда скучен. Особенно если он существует на фоне уродов и бездарностей, в мире, где такие важнейшие составляющие жизни, как дети, родители, болезни, смерть и многое другое, отсутствуют. В этом случае быть идеальным совсем просто.

Общество, описанное в «Войне и мире», далеко от совершенства. Среди более чем 500 персонажей романа нет ни одного идеального человека. Даже тех, к кому Толстой относится с явной симпатией, Айн Рэнд даже рядом с Ущельем Голта постоять не пустила бы. Платон Каратаев? Пьер Безухов? Наташа Ростова? Кутузов, одержавший великую победу? Куда им до «атлантов».