Бесполезная классика. Почему художественная литература лучше учебников по управлению

Толстой не дает спуску никому из описанных им праздных прожигателей жизни, карьеристов и интриганов и в то же время… всех их любит. Потому что они часть жизни как она есть. Даже к Анатолю Курагину — очевидному негодяю и пустышке — он заставляет проникнуться сочувствием, показав его страшно страдающим во время ампутации ноги после Бородинского сражения.

Айн Рэнд не любит никого. Смысла в жизни подавляющего большинства населения Соединенных Штатов Америки она не видит. Людей, обладающих неправильным мировоззрением, автор безжалостно пускает в расход. Вот описание людей, которые погибли во время железнодорожной катастрофы в тоннеле на линии Таггертов.

Домохозяйка из девятого купе вагона номер двенадцать верила, что имеет право избирать политиков, о которых ничего не знала, контролировать гиганты индустрии, в которых ни бельмеса не смыслила.

Адвокат из спального отделения вагона номер тринадцать имел обыкновение говорить: «Кто? Я? Я приспособлюсь к любой политической системе».

Мужчина из купе вагона номер пятнадцать, получивший в наследство большое состояние, твердил: «Почему Риарден должен быть единственным, кто производит риарден-металл?»

Погибли по заслугам, — вердикт, вынесенный Айн Рэнд, очевиден.

В одной из статей Виктора Шкловского есть размышление о том, как художественная литература описывает смерть. Мы можем рыдать над гибелью воробья или голубя в ладонях героя, но смерть десятка гвардейцев кардинала, которых лишили жизни мушкетеры, не отзовется в нас никак и даже порадует. Потому что они враги. Это нормально. Однако в романе Айн Рэнд таким образом во враги записывается чуть ли не все человечество. Поскольку люди грешны, слабы и не всегда достаточно умны. Герои Айн Рэнд очень трепетно относятся к своим жизням, пренебрегая чужими. Что, кстати, дает право и нам не переживать за их дальнейшую судьбу и следить за «атлантами», не принимая близко к сердцу их передвижения и переживания. Кого всерьез заботит судьба скальпеля, попавшего в стерильное безвоздушное пространство, пусть даже он из суперметалла и великолепно заточен?

И тут закрадывается подозрение, что автор не любит даже своих героев, поскольку у нее нет желания показать их настоящими людьми. Они — инструменты. Для своего дела и для того, чтобы Айн Рэнд могла донести до читателей свои идеи. Можно ли любить скальпель, инструмент, железяку? Да, можно, и мы об этом поговорим чуть ниже, но в романе «Атлант расправил плечи» этой любви не найти.

Тайна греха Айн Рэнд

Может быть, мы слишком многого хотим от этого произведения? Никто же не будет спорить, что это не Шекспир, не Теккерей, не Толстой все тот же? Но тогда давайте посмотрим, как роман решает свою главную задачу — продвижение идей философии объективизма и утверждение свободного предпринимательства. И здесь Айн Рэнд впадает во грех. Вопреки тем самым принципам свободного предпринимательства она убивает в своем произведении конкуренцию на корню. Нет рынка идей, из которых можно было бы выбирать. Есть только одна, и она правильная. Становится ли она от этого убедительнее? Думается, что нет. Для пропагандистской брошюры такой подход нормален. Для книги, претендующей в значительной степени на литературное произведение, — нет.

После прочтения «Преступления и наказания» нам становится совершенно понятно, что нет в мире ничего такого, что оправдывает убийство старухи-процентщицы. Хотя желание ее прикончить возникает у всякого нормального человека. Достоевский не стелет соломку, рассказывая, какая она хорошая, как ее жаль и поэтому она должна жить. Нет, все совсем наоборот. Таким образом возникает конкуренция идей с помощью образов, и роман более чем убедительно доносит до читателя свою основную идею. Точно так же Толстой: чтобы рассказать о триумфе своего главного героя Пьера Безухова, погружает его в очень конкурентную среду. Сам Пьер совершает огромное количество ошибок и глупостей. Помимо его самого в романе множество людей — носителей совершенно разных взглядов на жизнь и принципов, которым автор предоставляет полное право на существование.

Всех, кто не нравится Айн Рэнд, она представляет не людьми, а карикатурами. Все бюрократы в романе будто сошли с картинок Кукрыниксов (художники, рисовавшие в советскую эпоху карикатуры, обличающие гримасы капитализма). Семья Риардена — мать, брат, жена, гнобившие в нем все лучшее, — ужасна.

Я рассказывала тебе о ней, рассказывала много раз, только ты не запоминаешь ничего из того, что я тебе говорю. Миссис Бичэм хотела повидаться с тобой, но ей пришлось уехать сразу после обеда, она не могла ждать. Миссис Бичэм — очень занятая особа. Она хотела столько рассказать тебе о той великолепной работе, которой мы заняты в нашей приходской школе, и о занятиях по слесарному делу, и о том, какие изумительные дверные ручки самостоятельно делают трущобные мальчишки.