Бессердечный

– От родителей, день рождение бабушки праздновали – семьдесят два года, – она улыбнулась.

Кира не признавала что её семья приёмная – сказала так один раз для ясности, но, несмотря на это отношение с родными у неё прекрасные, она рассказывала про маму врача, которая всегда находила время чтобы с ней поговорить, подбодрить и дать совет – мама была занята, но всё же находила для неё время. Но Кира не называла её мамой, звала Людой, по привычке, а отца Славой. Она говорила про свою семью, а я как назло начал засыпать, будто всё происходящее ускользает, отдаляется и становиться тихо и так тепло, что кажется, что ты лежишь в ванной. Я почему-то запомнил имена родителей и бабушки Лены, только имена. Когда веки настырно слиплись, Кира, словно специально громко спросила, есть ли у меня бабушка. Я проснулся и сел на диван, потому что довольно далеко сполз. В голове осенними листьями разметались недавние слова, они летали и не успокаивались, некоторые вспоминались, некоторые маячили вокруг, но я не помнил о чём они – разговор не вышел и я всё прослушал… Какой дурак! Хорошо, что Кира не заметила этого – она задала вопрос вновь.

– Мне давно интересно, о родных ты должен же что-то помнить.

Тут настал момент тупика в моей голове – маму, папу помнил, а дальше, дальше как будто и ничего быть и не должно. Я сказал Кире что, наверное, не помню – она замотала головой – не ври. И после такого обычно и начинается мозговой штурм. Часам к одиннадцати Кира добилась того чего хотела – честно сказать у меня были смутные ощущения. В состоянии полусна, я отвечал ей, а лучше сказать рассказывал то, что вспоминалось из прошлого. Знаете иногда не обязательно помнить всё, а тем более знать, что именно ты помнишь, со мной в последнее время получается именно так. Ты не думаешь о чём-то ровно до того как тебе не напомнят или не спросят, и вот тогда начинаешь задумываться, капаться в себе. И чаще всего выходит так: ты и взаправду про это помнишь и знаешь, но даже не думал, что так и есть, а стоит напрячься и оно проявляется как на экране. Так и с бабушкой. Не задумывался о её существовании, пока Кира не спросила. А стоило помучить мозг, как он выдаёт тебе резвые картинки, знакомые приятные ощущения и даже запахи. Всё будто прошло недавно и это, правда: мы с бабушкой Софией проводили много времени, представляете, читали исторические книги и мне это нравилось. Особенно нравилось размышлять, что было бы, если Славяне не приняли новую веру, что было бы, если не подняли крестьянское восстание, кто правил бы сейчас если бы семья Романовых осталась жива? Помню, мы размышляли на такие темы, мне тогда было четырнадцать, но помню абстрактно, не точно – как само понятие о чём-то, но не детально – попытайся уточнить, к чему меня с бабушкой привели такие рассуждения и всё расползается, как желе. Почему-то мне вспомнилось, что летом я проводил время только с бабушкой и опять про друзей в моём головном сейфе – ничего. Это лишь часть от прошлого, каждый родитель приучает ребёнка тому, что сам умеет и любит – бабушка любила историю, не удивительно, ведь училась она на историка-филолога. Ты не задумываешься о мелочах, о тех вещах, которые строят нас, а потом оглянешься и увидишь, что ты это частички тех, кто был рядом, что путь, который ты выбрал, не осознано, но зависел от них. Кира немного расстроилась узнав что бабушка умерла незадолго до того как я оказался в больнице. Ей стало неуютно, она посмотрела на меня утешительным взглядом.

– Вот видишь, и бабушка у тебя… была, ты просто почаще задумывайся обо всём, сейчас это полезно. Прости, не стоило, – Кира стояла у двери в комнату, – Но, я сама про своих настоящих родителей не знаю ничего, меня малюткой взяли, а ты, ты просто не помнишь, но ведь знаешь, так что просто думай. Ты всё вспомнишь, Вильям.

2