Бессердечный

Кира крутилась вокруг металлической чёрной ограды парка. Люди неравномерными группками заходили в главный ход, и лишь меньшая часть от их количества выходила обратно. Небо серело равномерным полотном и говорило, что сегодня заметать снегом не будет. Ни снега, ни ветра, только минус двадцать за окном. А снег, тот, что успел нападать оставался на деревьях, на домах, на однотонном здании музея при парке он лежал так неподвижно, что Кира, которая переваливалась с ноги на ногу, вздрогнула от мысли, что вокруг всё замерло. В белой пудре всё мельтешили люди, а Кирилла в толпе всё не было: она устало всматривалась в лица, пока они не смешивались в поток разноцветных шапок с бубонами, пуховиков, пальто и шуб. Состояние ожидания перевалило в состояние беспокойства: Кира не могла оставаться на месте, она меняла точку и оказывалась и возле памятника, и возле музея, и возле светофора, так же между перебежками с определённой периодичностью она посматривала на часы и заправляла кудрявые волосы под белую шапку, а под конец спрятала всю капну в пуховик. Вольную перебежку от точки к точке она прекратила только тогда, когда на часах оказалось двадцать минут первого и утренние опасения подтвердились: первым из толпы показался до теплоты знакомый силуэт – высокий, темноволосый в кожаной куртке и с нелепыми бежевыми перчатками на руках. Он увидел Киру, заулыбался и пошёл к ней, махая бежевыми перчатками. Со спины послышалось шуршание фольги, и девушка обернулась и увидела Кирилла, тот виновато улыбался и держал в руках букет белых лилий. Она натянула улыбку, предназначенную цветам, и лишь успела спросить: «Ты специально опоздал тридцать минут?». Кирилл ничего не ответил, он умильно улыбнулся – увидел Вильяма, который окликнул Киру и тогда, он будто специально подарил цветы и демонстративно обнял её. Вильям запоздало остановился, так что ему пришлось отойти и с удивлением посмотреть на Киру, – она не могла не заметить недопонимания в его глазах, и сдавлено заговорила.

– Привет, Вильям – это Кирилл.

– Да, мы уже виделись, – Вильям не загорелся желанием здороваться, а уж тем более беседовать с назойливым покупателем, он уже решил для себя, что этот человек просто над ним пошутил и спрашивать у него что-то и ждать разумного ответа бесполезно. Он вовсе сделал вид, что его присутствие не имеет к Кире никакого отношения. Вильям ещё раз вопросительно взглянул на Киру и понял, что на неё Кирилл: он наглым образом не только придвинул её к себе, словно собственность, но и обнял.

– Мы же договорились встретиться, догадываюсь погулять теперь неразумное решение, – Вильям снял перчатки и подошёл ближе к Кире, она чувствовала себя виноватой и не смотрела в жёлтые глаза, – вот, ты забыла дома.

Кира схватилась за перчатки, но пришлось выдёргивать их из рук Вильяма.

– Вильям, завтра новый год, ты поедешь к родителям?

– Не собирался, хотел остаться дома, – он нахмурился и попытался понять, к чему она клонит, но и так с первой секунду понял к чему, а вот почему именно так, он не догадывался, и настроение испортилось: на лицо, будто серым пеплом раздули печаль.

– Меня дома не будет.

Она мельком посмотрела на Кирилла, тот не отличался приподнятым настроением, в глазах поселилась потерянность: они поглощали Вильяма, всё его темнеющее с каждой секундой лицо, кошачьи с янтарным блеском глаза и даже их недоумение. Кирилл будто пытался что-то вспомнить, но терялся в течение памяти, он начинал злиться от того, что происходило вокруг – боль Вильяма и его незнание вливалось в него, потому что он знал правду и не мог её сказать, от этого становилось больно и ему. От мысли, что он расскажет Вильяму правду прямо сейчас и сделает только хуже – Кирилл содрогнулся и долго не смог стоять в сосущей тишине, он ответил за Киру, которая молчала, потому что не хотела говорить то, что должна была.

– Она празднует со мной, – он улыбнулся, стараясь быть искренним.

Как же прозвучали эти слова, они не имели конкретности и для каждого воспринимались по-своему.

– Так что же ты не предупредила раньше?

Вильям порывался отделить Киру от Кирилла, которого он видел пару раз, и все эти разы его брала слепая злость и неуместный страх. Кирилл ничего не сделал, когда Вильям подошёл вплотную и аккуратно оттеснил его на второй план, делая вид, что просто хотел поговорить с Кирой, но на самом деле он увёл её в сторону с таким жестом, что ещё чуть-чуть и пуститься в бег.

– Не моё это дело, но ты ему доверяешь? – спросил Вильям тихо, уводя Киру за высоченный памятник, он даже не прибёг к манерам: не попросил несколько минут у Кирилла, чтобы поговорить с его девушкой.

– Да доверяю я ему! Успокойся, я же не твоя младшая сестра, чтобы обо мне так печься. – Кира покраснела и опустила взгляд, она вцепилась в лилии, будто хотела причинить им неудобства, будто они были тем, кто их подарил.

– Ну и пусть не сестра, всё равно буду печься, – сказал он спокойно и обнял её легко, словно лишь прикоснулся, – но раз ты доверяешь ему, тогда и я буду, но, если что звони. С наступающим новым годом, Кира.