Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино

«Джанго освобожденный» попал в контекст «Линкольна» (2012) Стивена Спилберга и «12 лет рабства» (2013) Стива Маккуина. Критик из американского Esquire Стивен Марш посчитал, что «Джанго освобожденный» куда лучше, чем «Линкольн»[314]. А киновед Грегори Кастер даже заявил, что «Линкольн», вписавшись в общий контекст, фактически стал «продолжением» «Джанго освобожденного», дополнив фильм тематически и раскрыв те вопросы, которые у Тарантино только поднимались[315]. То есть «Джанго освобожденный» конкурировал с «Линкольном» Стивена Спилберга — и снова это был клевый вестерн против историко-политической драмы. Немногим позже в прокат вышла изначально обреченная на получение «Оскара» картина «12 лет рабства». «Джанго освобожденный» и «12 лет рабства» не конкурировали, но критики их неизбежно сравнивали. Как редактор сборника, Оливер С. Спек благосклонно высказывается об этих сопоставлениях: «„12 лет рабства“ и „Линкольн“ — два фильма, которые многими воспринимались в качестве своевременного комментария к избранию первого президента-афроамериканца, — они могут быть более точными исторически и иметь сильное катарсическое воздействие на зрителя, но „Джанго освобожденный“ не преследует цели расовой репрезентации, как это делают упоминаемые фильмы, а скорее предлагает метакомментарий к политике расовой репрезентации»[316], что бы этот «метакомментарий» ни значил. И хотя Спек в дальнейшем объясняет, что он имеет в виду под этим термином, важно то, что он видит в «Джанго освобожденном» нечто большее, чем непосредственное высказывание о рабстве или расовых проблемах. Забегая немного вперед, скажу, что Спек, считая, что «Джанго освбожденный» является кинематографическим воплощением концепции политической философии Джорджо Агамбена, концептуализирует «12 лет рабства» и «Джанго освобожденного» как единый нарратив. С точки зрения Спека, когда свободный афроамериканец попадает за пределы штата, то утрачивает свои права и становится коммодифицированным объектом, которого можно без каких-либо проблем менять или продавать. «Другими словами, любой человек может стать Homo Sacer, попав в состояние исключения»[317].

«Джанго освобожденного» сравнивали с «Линкольном» и реже — с картиной «12 лет рабства», но между тем в том же году вышел еще один важный фильм — «Президент Линкольн: охотник на вампиров», который не удостоился даже упоминания в сборнике, редактором которого стал Спек. Возможно, картина «Президент Линкольн: охотник на вампиров» говорит те же самые вещи, что и «Линкольн», только на более понятном языке. Так, философ Славой Жижек сравнивает оба фильма, отмечая, что первый «большой, „официальный“, приятно-либеральный и „высококачественный“», а второй — «его очевидно нелепый вампирский кузен»[318]. С точки зрения Жижека, в первом фильме, в отличие от второго, где политическая составляющая менее очевидна, вытесняется главное — классовая борьба. К сожалению, дальше этой мысли Жижек не идет. Но вот что любопытно: в то время как некоторые либеральные авторы сборника в упор не видят фильма «Президент Линкольн: охотник на вампиров», Жижек не замечает «Джанго освобожденного», а ведь о нем, как мы увидим, есть что сказать даже в плане критики капитализма, в том числе о классовой борьбе. В некотором роде получается, что «Джанго освобожденный», как и «Президент Линкольн: охотник на вампиров», существует в том же кинематографическом регистре, только на другом спектре. То есть оба фильма кажутся некоторым критикам не «проблемными», а исключительно развлекательными. Однако если в «Охотнике на вампиров» обсуждаются очевидные вещи (южане — вампиры, Линкольн — борец с вампирами), то классовая тема в «Джанго» не столь уж и прозрачна.