Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино

Если в первом фильме действие происходит на Востоке (Япония), то во втором — в Америке (США и Мексика, Китай возникает лишь во флешбэке). Поэтому, обсуждая второй том «Убить Билла», Галлафент ожидаемо концентрируется на фигурах и образах американца, одним из ярких представителей которого является Бадд. Мир Бадда для Галаффента — часть вселенной старого, деревенского Запада. Иронично, что Нама называет Бадда «символом американских грубых гендерных предрассудков» и «расового шовинизма»[243]. В целом это мир, в котором мы встречаем знакомый нам кинематографический Запад: изолированная часовня (репрезентируемая в черно-белых тонах), изношенная, бесплодная земля, на которой живет Бадд[244]. Одним словом, Бадд символизирует старый Запад, который все больше теснится новым Западом. Так, Бадд живет в пустыне, в скромном трейлере, работает вышибалой в стриптиз-клубе, в его обязанности также входит прочищать туалет, который «опять засорился, и там повсюду плавает дерьмо». У Бадда есть ковбойская шляпа, от которой ему рекомендует избавиться его работодатель, а еще двуствольное ружье. Однако даже старый Запад превосходит Японию. Бадд напоминает нам сразу два образа охотника: это человек с ружьем или дробовиком и человек, который убивает одним выстрелом, — обычно хорошо нацеленным копьем или смертоносной винтовкой[245].

Фактически Бадд — единственный человек, который смог перехитрить Черную Мамбу. В то время, когда она врывается к нему в трейлер с мечом в руке, он уже поджидает ее, встречая приветливым выстрелом сразу из двух стволов. Лучший меч в мире, идеальное оружие для убийства, меч Ханзо — ничто по сравнению с самым обыкновенным двуствольным ружьем. В Соединенных Штатах это оружие бесполезно использовать. Не поэтому ли Бадд ведет образ жизни «белого мусора», спиваясь и практически ничего не делая? Мы знаем, что у него был меч Ханзо (кажется, у единственного в группе; с дарственной надписью от брата Билла), а впоследствии узнаем, что Бадд не заложил меч и хранит его в сумке вместе с клюшками для гольфа. Кажется, самурайский меч как орудие убийства не очень в ходу в США, и потому Бадд ушел на пенсию. Однако умирает Бадд нелепо — от укуса черной мамбы. Возможно, в том числе потому, что он не пользуется технологиями (Билл лично приезжает к нему рассказать о Черной Мамбе, так как, видимо, Бадд не очень любит телефоны, по одному из которых, впрочем, разговаривает с Элли Драйвер). В конце концов судьба Бадда — медленно умирать под чтение справочной выписки из интернета, но не под чтение хорошей книги[246].

Ориентализм: отмщение белому человеку

Если Тарантино часто обвиняли в расизме после выхода его первых двух фильмов, то после «Джеки Браун» критики и исследователи стали немного более благосклонны. Впрочем, это расположение объясняется тем, что режиссер и в самом деле «исправился» и сделал проблему чернокожих и вообще меньшинств едва ли не основной в своем творчестве среднего и позднего периода. Однако если до «Убить Билла» Тарантино изображал лишь чернокожих, то в новом фильме обратился к японцам и китайцам. Сэмюэль Перри отмечает, что «увлечение Тарантино и его оммажи на фильмы про кунг-фу, возможно, связано с тем, что Эдвард Саид назвал ориентализмом»[247]. Надо сказать, не лучший комплимент. Потому что ориентализм — это то, как на Западе понимают и изображают Восток[248], то есть абсолютно неправильно. Разумеется, представителям Востока это не по душе. Однако в таком свете фильмы типа «Последний самурай» (2003) и «47 ронинов» (2011) являются куда более удачными примерами ориентализма в современном кинематографе. Анализ расовой репрезентации Адилифу Намы намного интереснее, чем у всех выше упоминаемых исследователей. Вместо того чтобы в очередной раз сказать про оммаж, Нама отмечает, что «Убить Билла» представляет собой сюрреалистический экшен с боевыми искусствами и является признанием в любви к истокам жанра[249]. Но, с его точки зрения, не это главное.