Бесы

ствительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной» (Т. 28, кн. 1. С. 176). Вместе с тем, при большой близости, в двух этих тек­стах присутствует существенное различие. В письме Фонвизиной Достоевским допускается реальное положение вещей, при котором «действительно было бы, что истина вне Христа», то есть разрыв Христа и истины получает в этом высказывании абсолютный характер. В словах, некогда сказанных Ставрогиным (а теперь возвращаемых ему Шатовым), говорится лишь о «математическом доказательстве», то есть о заключении человеческого интеллекта. Однако, как писал Достоевский в «Дневнике писателя» 1876 г., «вера и математические доказатель­ства — две вещи несовместимые», «в мистических идеях даже самые математические доказа­тельства — ровно ничего не значат» (Т. 28, кн. 1. С. 101, 100). Таким образом, формулировка героев «Бесов» оказывается формулировкой «с лазейкой»: «математическое доказательст­во» того, что «истина вне Христа», у Достоевского в принципе не способно получить окон­чательного, завершающего значения (стать «действительно»). Поэтому в разговоре Ставро­гина и Шатова утверждается именно принцип веры, превышающей умопостигаемые истины нашего «земного», «эвклидова» бытия. Недаром, вспоминая этот их давний разговор, Ша­тов экстатически восклицает: «.был учитель, вещавший огромные слова, и был ученик, вос­кресший из мертвых» (с. 317). Подробнее см.: Тихомиров Б. Н. Христос и истина // Тихоми­ров Б. Н. «.Я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком»: Статьи и эссе о Достоев­ском. СПб., 2012. С. 28-48).

[432] В этом высказывании Шатов осуществляет контаминацию библейских текстов, которые в таком соединении генерируют новые смыслы, далеко отступающие от идеологии Нового Завета. Закавыченное выражение взято из Евангелия от Иоанна: «.кто жаждет, иди ко Мне и пей; кто верует в Меня,у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него.» (Ин. 7: 37-39). Эти оптимистические и победительные слова Спасителя экстраполируются Шатовым в контекст пророчеств Апокалипсиса о грядущей космической катастрофе в финале истории, которая в силу этого осмысливается как символическая картина катастрофы духовной — катастрофы евангельской проповеди, катастрофы в последние времена, перед Вторым пришествием, все­го христианского дела на земле. Однако в Апокалипсисе нет речи об «иссякновении» «рек воды живой» (в указанном духовном значении); больше того — вообще нет слов об «ис­сякновении рек»: речь идет о том (цитирую по «каторжному Евангелию Достоевского), что воды «стали горьки» (Отк. 8: 11) или вместо них «сделалась кровь» (Отк. 16: 4). Эти обра­зы исполнены своих символических смыслов. Но нет никаких оснований отождествлять, как делает Шатов, или даже просто сближать реки, упомянутые в Апокалипсисе, на которые по трубе третьего Ангела пала «звезда Полынь» или была вылита «чаша гнева Божия», и «реки воды живой», о которых совсем в ином контексте говорил Спаситель в Евангелии от Иоанна.

[433] Этот пассаж Шатова представляет собою свободный парафраз следующего места из про­поведи апостола Павла в ареопаге: «Бог, сотворивший мир и всё, что в нем, <.> произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные време­на и пределы их обитанию, Дабы они искали Бога, не ощутят ли Его, и не найдут ли Его, хотя Он и не далеко от каждого из нас: Ибо мы Им живем и движемся и существуем.» (Деян. 17: 24, 26-28).

[434] Имеются в виду ветхозаветные обетования, лежащие в основе сознания богоизбранно­сти древнего Израиля, которые были даны Господом древнееврейским патриархам, начиная с «отца верующих» Авраама, о происхождении из их рода грядущего Мессии, а также тра­диционное для христианства (как и для течений иудейского мессианизма) отождествление с этим обетованным Мессией Иисуса Христа, Богочеловека, совмещающего в единстве сво­ей личности полноту проявления Божества (Он — Бог-Сын, вторая ипостась Божественной Троицы) и полноту проявления человеческого. В Своей человеческой ипостаси Иисус Хри­стос — «Сын Давидов, Сын Авраамов» (Мф. 1: 1; Лк. 3: 23), что подтверждается родосло­вием Спасителя, изложенным в первой главе Евангелия от Матфея, — от Авраама до Давида, от Давида до плена и от плена до Иисуса Христа. Именно так толкуются слова Господа о том, что «спасение от иудеев» (Ин. 4: 22), ибо, как поясняет апостол Павел, «от них Христос по плоти» (Рим. 9: 5).