Без любви, или Лифт в Преисподнюю

Сан Саныч – спец по филигранной работе, профессиональные навыки которого никогда не омрачают тенью обманчиво дружелюбное выражение на лобастом скуластом лице. Кабы не деловые качества и не спортивная подготовка, делающие его незаменимым в своей работе, то лет пять как уже отдыхал бы на заслуженной пенсии, где, будь уверен, без дела не засиделся бы. Звание и должность не определены ввиду тёртых джинсов и хлопчатой ветровки, которые давно стали его второй кожей. Единственная отличительная черта, по которой безошибочно можно выделить его лицо в безликой толпе, – это рассечённая бровь и горбинка на приплюснутом носе как нетленное наследие давнего боксёрского поединка. А ещё, пожалуй, умное проницательное выражение глаз, которые привыкли не только незаметно следить за противником, но и бегло скакать по строкам словарей и энциклопедий. Многолетнее хобби – разгадывание кроссвордов в долгие часы ожидания вызова – сослужило, в конце концов, ему хорошую службу: о нём шла молва как об эрудите, а потому ему всегда выпадали наиболее неисполнимые и в чём-то двусмысленные задания, требующие не абы каких способностей, а потому откровенных провалов он в принципе не мог знать, и конфузиться не привык. Ну а уж коль достанется когда за огрехи, так не беда – отряхнётся, да и пойдёт себе как ни в чём не бывало.

Жан – с определённостью никто не скажет, имя ли, прозвище ли носит этот едва не юноша с мраморно бледным лицом, наделённый женской красотой и стройностью. Сдаётся, не только пол, но и возраст размыт в его утончённом смазливом облике. Чем-то пикантным, французским так и веет от этого ловкача с длинными волнистыми кудрями цвета спелой сливы, забранными в пучок на затылке. Но кое-кто о нём и иначе судачит: маленький пёсик – всегда забавное щеня. Зубки только отточил не по-щенячи острые.

Другие лица – упоминаются и даже не только правом голоса, но и собственным именем наделены, однако ж до поры до времени держатся в тени, воздействуя на развитие событий из-за занавеса сцены.

Место действия – казённое учреждение в стиле советского неоклассицизма, куда по собственной воле мало кому взбредёт в голову наведаться, а если и взбредёт, то могут и не впустить, а если впустят, то могут и не выпустить.

Время действия – окончание смутных времён начала XXI века.

Характер действия – если бы тайком взглянуть со стороны и при этом непредвзято сопоставить подмеченные особенности, то характер тут показался бы весьма отличным от того, который можно было бы предположить в подобном месте в любое время дня и ночи.

Иными словами, триединство места, времени и действия каким-то образом расстроено – если не по форме, так по сути.

Действо первое

Занавес медленно поднимается.

Кромешная тьма. Тишина.

И вдруг явственно доносится до слушающих, как где-то кто-то то ли скребёт, то ли что-то грызёт – очень громко и совершенно не опасаясь, что его услышат. Этот неприятный звук, действуя на нервы, напоминает скрежет, как если бы напильником – да о кромку стекла.

Скрипнула дверь. Скребки мгновенно затихли. Щелчок выключателя – и вспыхивает яркий свет.

Генеральский кабинет. Расположен хотя и не под самой крышей, однако всего лишь на расстоянии одного лестничного пролёта до самого высокого кабинета и тоже устлан мягким ворсистым ковром, на котором весьма жёстко и неуютно стоять едва ли не всякому, кого сюда приглашают особым способом – так, что отказаться нельзя.

В кабинет входят двое: генерал и полковник. Мирно беседуют на отвлечённые темы. Но поначалу речь их не членораздельна – междометия да смешки, так что при первом же взгляде со стороны очевидно, что эти двое не связаны вертикалью власти и условностями субординации. Этакий дух панибратства витает в воздухе, несмотря на казённую обстановку кабинета и промелькивающие местами командные нотки в голосе.