Без любви, или Лифт в Преисподнюю

Темно. Тихо. Время тянется медленно – и ничего не происходит.

Любопытство заразно, подобно вирусу, и потому оно неизменно берёт верх над всеми прочими чувствами, которыми наполнен человек едва не до самых краёв своего существа. И генерала уже начинало разбирать – любопытством, а что там, дескать, на сцене будет, когда поднимут занавес и вспыхнут софиты. Он сам начинал осознавать себя толикой начинающегося на подмостках действа, вдруг вспомнив слова классика: театр – это жизнь, и все мы в ней – актёры.

Ни шороха, ни вздоха. Таким должен был быть весь мир наш накануне вселенского взрыва, породившего самоё жизнь… И тут внезапно, вместо взрыва, будто скрип какой в тишине – кто-то где-то скребёт, то ли чешется, то ли скоблит, то ли точит или грызёт

Лифт в преисподнюю Трагедия

Как знать, что – небо, что – земля?

Николай Филиппович Павлов

Действующие лица:

Генерал – весьма моложавый бравый господин, а с учётом генеральской звезды на погонах, так и вовсе многие скажут: молодой, – кое-кто, впрочем, добавит: да ранний; а значит, и как тут не отдать должное обоим резонам, вполне, дескать, преуспевающий в движении по карьерной лестнице чиновник репрессивного ведомства. Щёточки ёжиком стриженых густых усиков, прикрывающих губ прорезь посредь лица, и тронутые сединой виски придают особый шарм его строгому красивому статному облику. Но его особенностью является не чин, не выправка, не наносной антураж в виде всяких там усиков да седых висков и прочего макияжа, а именно лицо: один раз вглядевшись, уже никогда не забудешь ни черт его, ни их выражения, – настолько своеобычен абрис с точки зрения геометрии и рельефа. Случись некоему этнологу системообразующими красками описать эту внешность как типаж, то сразу же невольно напрашивается вывод, будто сии черты несут в себе определённый племенной признак.

Полковник – по возрасту, должности и темпераменту в шаге от генеральской звезды, которую мечтает нацепить на погоны, но, увы, заветная звезда вряд ли светит ему. Даже по выходу на пенсию не стать генералом, пускай даже свадебным. Лицом, сразу видать, не вышел: простовато до свинского выражения, да и рвение проявляет чрезмерное, что в совокупности должно вызывать неприязнь и опасение у чуть выше стоящих на лестнице, ведущей к вершинам служебной пирамиды. Ну разве что госпожа удача покровительственно улыбнётся ему свысока, когда, карабкаясь по ступенькам, поскользнётся. Прикоснись кто зловредный к нему пальцем, ведь кубарем низвергнется долу. Чтобы выбиться в наперсники судьбы, нужно не терять нюха. А вот с нюхом… В общем, тут тонкость и чувствительность натуры проявить бы и не плевать презрительно против, когда ветер в лицо дует. Не против, не поперёк – в соответствии с течением бы курс выверять. Однако ж, зело упрям сей норовистый мужик. Сам себе на уме, а стало быть – увы ему.

Петрович – оперативный служака, этакий коренной, вечный майор, который в мундире должен бы ощущать себя как рыба в воде, и случись ему занять место во главе шеренги, ни за что не отличить бы от дюжины ему же подобных, да вот экая досада: мундир так редко обнимает своего владельца за плечи, что давно, видать, пропах нафталином на вешалке в шкафу. В штатском же, слегка подмятом и дешёвом костюме, он смахивает скорее на отставного военного прапорщика. Главным разочарованием в его службе было то обидное обстоятельство, что ему всегда поручалась самая грязная, самая трудная и неблагодарная работа, которая ни при каком рвении не могла снискать ему лавров. Серьёзных обид, впрочем, он ни на кого в частности не держал. Пускай и не в петлицы дубовые веточки, об этом он даже и мечтать давно не помышлял, а хотя бы почётных знаков отличия и благодарных слов, уважения – вот чего ему желалось на худой конец. Поэтому выражение непреходящего разочарования, казалось, на веки вечные отпечаталось на его унылом лице, как у сторожевого шелудивого пса, который не только готов служить, но и служит… при каком-нибудь общественном заведении, типа гаражного кооператива. К сожалению, именно в таких местах безобидного зверя и поджидает опасность: мечта о том, что укусит тебя лис – и сам взбесишься от жизни такой. Пускай на час, хоть на мгновение, но наконец ощутишь себя таки в седле главнокомандующего. Мечты-мечты… Как сладко грезить в тиши о буре!