Без масок (СИ)

Он тянет руку, и этот невинный жест заставляет меня вздрогнуть. Мурашки мигом пробегают по спине, как только я чувствую касание его пальцев. Колени подкашиваются. Душу выворачивает наизнанку. Кажется, мои эмоции и чувства на пределе.

Алекс кладет ладонь на спину и бережно притягивает к себе, пряча в своих объятьях. Только сейчас могу вздохнуть полной грудью. Я чувствую это. Чувствую, как уходит этот груз, который мучил меня столько месяцев. Чувствую, как мне становится спокойно. Словно именно этого я и ждала все это время.

— Прости меня, — шепчет Алекс, прижавшись к моей щеке. Он весь напряжен. Каждая мышца. Словно камень. Сталь. Броня. Его ладонь касается моей талии замирает на животе, и от этого все тело пробирает от мурашек. Господи! - Малышка моя, прости меня, прошу.

Крепко закрываю глаза, зная, что сейчас расплачусь. Меня всю трясет, но Алекс обнимает меня еще сильнее, и прямо сейчас я так ему за это благодарна. Кажется, еще секунда, и я бы просто рухнула на землю. Силы и так уже на исходе.

— Не плачь, моя хорошая, — успокаивает он меня, но я слышу, как он сдерживает себя. Его голос дрожит. Он быстро дышит. — Я клянусь тебе, что он пожалеет о том, что сделал. Он дал мне слово, что и пальцем тебя не тронет. Я улетал отсюда, надеясь, что твоя жизнь действительно станет такой, как ты и хотела. Господи, Джеки, как же я ошибся.

Вспомнив, что позади меня стоит отец, который, как и Алекс, впервые обо всем узнал, нахожу в себе силы, освободиться из объятий парня и повернуться к Кристоферу Гранту. Перед тем, как появился Алекс, я не хотела наблюдать за его реакцией, но было ясно, что он шокирован. Я хотела продолжать. Рассказать все до самого до конца, чтобы он, наконец, все узнал. Чтобы он ощутил хотя бы каплю той боли и ненависти, которые жили во мне все это время.

Взглянув в его пустые глаза, которые все еще смотрят на меня с жалостью, становится действительно легко. Как будто я выпустила наружу внутреннего змея, который отравлял мою душу. Если бы я знала, что мне станет легче, давно бы уже это сделала.

— Твоя мать знала об этом? — Его низкий голос мог бы напугать меня. Раньше. Когда я еще была наивной дурочкой Джеки.

— А как же. Кто по-твоему помогал мне выбраться из той ямы, которую мне собственноручно вырыл Томпсон? А там еще появился и ты со своими деньгами, — презрительно говорю я, но мой голос переходит на шепот.

— Моя мать знает обо всем? — Он кивает в сторону больничной палаты бабушки.

— Бабушка? Нет. Она ничего не знает. И ты не посмеешь ей ничего рассказать. Я возненавижу тебя, если ты это сделаешь, — предостерегаю я его.

Отец отводит взгляд в сторону и делает глубокий вдох, словно пытается собраться с мыслями. Понятия не имею, что у него сейчас на уме. Я давно перестала его понимать. В последнее время за него все говорили поступки.

Отец подходит к двери, ухватившись за ручку, но резко обращает взгляд на меня.

— Я знаю, ты злишься на меня за все, что я сделал. Я хочу поговорить с тобйо обо всем наедине. Не сейчас, чуть позже. Мне нужно…осмыслить все, что ты сказала. Я сделал тебе и твоей матери больно. Я не буду этого отрицать. Я сожалею, — вздыхает он. Во взгляде мелькнула печаль. — Мне искренне жаль, что ты…пережила все это. Но ради своего же блага, остановись. Не совершай новых ошибок, о которых ты потом будешь жалеть.

— Это не тебе решать.

— Если ты хочешь нормальной, спокойной жизни, то единственное, что ты должна сделать — это просто сказать себе «стоп». — Отец переводит холодный взгляд на Алекса. — А ты, Алекс…я знаю твоего отца больше двадцати лет. Никогда не прощу ему то, что он сделал с моей дочерью. Никогда. Так ему и передай.

Отец заходит в палату, оставляя меня с Алексом наедине. Не могу к нему повернуться, потому что знаю, что сейчас он буквально засыпет меня вопросами, на которые я не готова или просто не хочу отвечать. А может быть, пришло время расставить все точки над «i»?

— Могу я задать тебе вопрос? — с настороженностью спрашивает он.

— Да.

— Почему твой отец говорил тебе остановиться? Что он имел в виду? — И тут до меня, наконец, доходит понимание всей ситуации. Он не знает. Он не слышал, как я говорила о мести.

— А что ты слышал из нашего разговора?

— Ты сказала, что была беременна от меня. И что…., — он тяжело вздыхает, — что этой мой отец… убил нашего ребенка и лишил тебя работы. Есть что-то еще? Скажи мне, Джеки.

— Нет. Больше ничего. — Часть меня протестует, что я вновь ему солгала. Но не ему упрекать меня в этом.

К моему удивлению, он обнимает меня, целуя в макушку. Он обвивает руками мою талию и просто молчит. Наверное, хорошо, что сейчас я не вижу его взгляда.

— Почему ты мне ничего не рассказала? Почему, Джеки? — И во мне все снова замирает. — Тогда, в отеле я…я просил тебя сказать мне правду. Почему ты мне солгала?

Повернувшись к нему, с трудом сдерживаю комок, который вновь подкатил к горлу.