Без поцелуя на прощание

– Что? Нет. Что ты такое говоришь? Мы бежали, потому что мы в опасности. А теперь ты опровергаешь все это и говоришь, что Марк пытается меня защитить? В его понимании защитить – значит опустить меня на два метра под землю.

Эйва бессильно роняет голову и закрывает лицо ладонями. Она откидывается на спинку скамьи, будто кто-то выкачал весь воздух из ее тела.

– Я подумала, ты начинаешь вспоминать.

– Я пытаюсь вспомнить. Если бы ты только рассказала мне то, что знаешь… тогда я сумела бы понять.

– Ты так ничего и не поняла? – дрожащим голосом спрашивает Эйва.

Я не могу понять, трясется она от досады или просто слишком расстроена, чтобы сдерживаться.

– Ты должна вспомнить сама. Я могу до посинения повествовать тебе обо всех вопиющих подробностях, но когда ты отключишься в следующий раз, ты просто снова все забудешь. Мы уже проходили через это. Ты запоминаешь только то, что сама вспомнила.

Мне больно от слов Эйвы и хочется понаделать дыр в ее притянутой за уши, необоснованной теории, но ее грустные глаза лучатся искренностью, а слова откликаются у меня в сердце. Я провожу рукой по волосам и приглаживаю выбившиеся пряди. Я прижимаю кончиками пальцев уголки глаз и смахиваю остатки слез. У меня болит спина, и я выпрямляюсь, насколько это возможно с моими метром пятьюдесятью девятью сантиметрами роста.

– Так мы идем за покупками или как? – спрашиваю я.

Эйва хватает меня за руку. Она все еще дрожит, но уже не так заметно, а вместо того, чтобы покусывать губу, начинает дружелюбно улыбаться.

Глава двадцать вторая

Мы бродим по Macy’s, пока не стираем ноги до мозо-лей. Руки Эйвы оттягивают коктейльные платья, дорогие джинсы и строгие блузки. Эта одежда не подходит для молодой мамочки. Но она настаивает на том, что это лишь для вдохновения. Эйва решительно настроена влезть в свой привычный размер, после того как родится малыш. Сомневаюсь, что это станет проблемой для нее. Если она вообще не утонет в своем привычном размере. Она сильно сбросила, с тех пор как забеременела. Из-за жуткого токсикоза она побледнела и осунулась, стала похожей на привидение. Уверена, что стресс, который она переживает из-за меня, тоже вряд ли позитивно скажется на ней. И я стара-юсь сдержаться, чтобы не задать свой извечный вопрос о том, не думает ли она, что Марк и Николь найдут нас здесь. Хотя когда я наблюдаю за тем, как она скупает вещи, будто в мире кончилась вся ткань, она выглядит нарочито расслабленной.

– Ну же, купи себе хоть что-то – ты почувствуешь себя лучше, – предлагает Эйва, выбирая кошмарный шелковый шарф в цветочек и протягивая его мне.

– Фу! – ворчу я и аккуратно заталкиваю шарф обратно на полку.

– О, да брось! Побалуй себя.

Я качаю головой:

– Не хочу пользоваться кредиткой. Марк занимается счетами, и когда всплывет транзакция в Штатах, он узнает, где нас искать. Этот отвратительный шарф не стоит такого риска.

– Ты пересмотрела «C.S.I.», – фыркает Эйва.

Я смотрю на свою лучшую подругу. Вот бы Эйва воспринимала весь этот кавардак более серьезно.

– Воспользуйся моей картой. Я так тебе ничего и не подарила в честь рождения Кэти, и теперь хочу исправить оплошность. Смотри, там много милых юбок, – говорит она, указывая в сторону стильных манекенов.

Я не в настроении ничего примерять, но Эйва уже накидала мне вещей в маленькую тележку и беззаботно тянет в сторону примерочных.

Я безжизненно гляжу в зеркало. Сатиновая юбка-карандаш и шелковая блузка просто прекрасны, но мне наплевать на человека под ними.

Пока не появились дети, я всегда так одевалась, но сейчас выгляжу, как переодетая самозванка. Мои мышиного цвета каштановые волосы тускло и безжизненно свисают, облегая контуры лица, почти до плеч. Седина над ушами уже не так незаметна, как это было всего пару месяцев назад. Мешки под глазами так явны, что кажется, будто я переборщила с эффектом смоки-айс, а контуры лица стали намного более пухлыми, чем я помню. Я ненавижу свое отражение в зеркале.

Всю жизнь я уделяла много внимания своей внешности. Я не супермодель, но выделялась из толпы. И все еще из нее выделяюсь, но уже не по тем причинам, по которым хоте-лось бы.

Я выглядываю из-за дверцы примерочной.

– Хорошо, – говорю я, привлекая внимание Эйвы. – Я это куплю.

– Только это? – разочарованно спрашивает она.

У меня вытягивается лицо.

Эйва морщит носик и машет рукой вперед-назад.

– Пойдет для начала, – щебечет она. – Завтра еще пройдемся по магазинам.

Стоит восхититься оптимистичным подходом Эйвы. Хотя мне ее настроение не совсем передается, это помогает мне не сорваться окончательно.

Несмотря ни на что, день проходит замечательно. Но таскание тяжелых пакетов по людным улицам выматывает, и мне хочется оказаться в своей уютной постели в собственном доме.

– Надо бы возвращаться, – предлагаю я, совершенно запыхавшись и останавливаясь, чтобы передохнуть, уже в третий раз за последние десять шагов.

– Нет, нам ведь так весело.