Без приглашения

Амина порывисто вскочила. Мукаш ее дернул за рукав, но она стукнула его по руке и быстро-быстро заговорила:

— Не сердитесь, не кричите, должна объяснить. Этот человек, который в саду… Он хороший, добрый, но слишком принципиальный. Он оказался заместителем министра просвещения. Когда на следующее утро я… Когда моя подруга Айгима отказала Хасбулату… Понимаете, распределение было давным-давно, Айгима получила назначение в городскую школу, ее устроил Хасбулат… Решила, что не останется там, где Хасбулат, она его все-таки любила… И тогда я… То есть она, Айгима, пошла в министерство к этому самому замминистра, а он рассердился и говорит: «Поедете в самый дальний аул». Ей только того и надо было. Этого момента в сценарии нет, потому что…

Винский положил ей руку на плечо и сильным движением заставил сесть:

— Угомонитесь наконец!

— Но ведь непонятно…

— Понятно, понятно! — стали кричать слушатели.

— А сейчас будет Зулейха — она очень…

— Добрая-а, хорошая, принципиальная… — сказал Талалай, и все рассмеялись.

Амина сама себе закрыла рот ладонью. Только успокоилась немного, Винский театральным голосом проговорил:

— Милая Зулейха. Добрая, хлопотливая…

Все так и взорвались хохотом. На этот раз смеялся и Аскер. Но прекратил смех первым. Серьезно сказал:

— Хотелось бы уточнить: кто писал? Кого слушать?

Амина резким движением повернулась к Винскому, показала в его сторону пальцем:

— Он! Все это он писал. Я только переводчица — перевела Магомед-Расула и была консультантом. Мы дружно работали, и это все правда, но потом, как раз после этой главы…

— Но ведь вы только переводчица Магомед-Расула? Так я вас понимаю? — Амина кивнула. — Переводчица-подстрочникистка?

— Мне надо было хоть чем-то зарабатывать… — Амина блеснула глазами. — А вы, наверно, не уважаете женщин, правда? Вы были учителем?

Аскер опустил губы:

— Я не учитель, никогда им не был, но вас очень прошу — дайте дослушать. Скажете позднее. Если, конечно, захотите… Посидите спокойно, товарищ переводчица, и мы вас будем уважать… Читай, Яша!

Амина съежилась и отвернулась. Мне казалось — готова расплакаться.

Но может быть, только казалось? Не так-то она была проста…