Без зла

А мне куда деваться прикажете?! Самой натянуть пачку с веночком и бегать Жизелью у Большого? Я понимаю, что это событие могло бы перекрыть все последние триумфы балетной труппы, но зачем мне это? У меня службы и, вообще, я привыкла к платку на голове, а не к органзе на бёдрах.

Делать нечего — ищу «балеты». Ба-а-а... Какое счастье! А в Большом-то нынче международный фестиваль (или как его там?) балета. Смотри не хочу.

Начинаю изучать репертуар. На ходу, как всегда, на бегу, с экранчика телефона. Листаю, листаю названия, имена, и понимаю, что я либо безнадёжно всё позабыла «из области балета», либо вообще не знала, потому что смотрела я на репертуарный лист, как на новые ворота, и ни имена композиторов, ни названия постановок мне ровным счётом ни о чём не говорили.

Но «авось» и «сибирская смекалка» всегда со мной, поэтому, не растерявшись, я начала выбирать нам балет по географическим координатам. Так. Никарагуа. Не, не пойдёт, там, наверняка фольклор, бубны и ноги босые сорок пятого размера, нам это не надо, нам надо пуанты и всяческое изящество под скрипки и чтоб валторна так жалостливо просолировала в середине. Польша? Гм... Не. О-о-о! Да-а! Франция! Вот это нам надо, вот здесь не подведут! Имя балетмейстера такое хрустящее, французское, неё прямо по размеру! Тыц-тыц по экранчику и билеты в Большой у меня в кармане. Камень с души, три горы с плеч. Аллилуия и осанна! Кто молодец? И молодец!

Вот и дата приезда родных и близких. Аэропорт, встреча, рубиновые звёзды, бой курантов, прогулка на «Рэдиссоне» по Москва-реке в честь дядюшкиного дня рождения. Зоопарк и Третьяковка уже тоже охвачены. Все довольны, всё идёт по плану. И так за приятными хлопотами наступил час икс. День выхода в балет. С утра моя родня крахмалила кринолины и праздничные панталоны. На лучший «дядьвасин» костюм приколоты герб России и депутатский значок. Галстуки летают, брошечки сверкают. «Мы идём в Большой! В Большой мы идём! Перезвоню, некогда!» — кричит в трубку мой невероятно востребованный всеми дядюшка. Ажиотация невероятная.

Заказываем такси. Какое метро?! О чём вы?! В Большой только на такси. Всё должно быть достойно, а не как там вы тут привыкли. Ок. Такси. Едем.

А теперь начинается поучительная история о том, что «Храните деньги в Сберкассе», «Летайте самолетами Аэрофлота» и покупайте билеты в театр в кассе, а не со смартфона. Либо вчитывайтесь в то, что написано мелким шрифтом, и будете вы жить без забот и поношений от родных.

Первым разочарованием моих сибиряков стало то, что балет давали не на исторической сцене, а на Новой. Дядь Вася сделал лицо фигурой «шиш» и посмотрел на меня с видом «что за мерзость ты нам подсунула?» Я в таких случаях делаю лицо фигурой «лучезарный ангел» и изображаю, что всё так и было задумано. Мол, сюрпри-и-из, мои хорошие! На старой-то сцене, поди, каждый дурак побывал, а на новой-то, новой! Вон какое всё свеженькое, блестящее, хорошо-о-о! Во-о-он, вон там видите, какое прелестное место? Да-да, театральный буфет! Там шампань и успокоительный коньяк. А ещё бутерброды с особой, ни на что не похожей театральной колбасонькой в плёночке. Айда-айда со мной туда, сейчас отпустит, сейчас полегчает, мои родненькие.

Родненькие идут, зазываемые сиреной в буфет, где их и вправду отпускает ненадолго. Три бокала — три звонка, и вот мы в зале. Аншлаг неимоверный. Зал битком, люди стоят в проходах, сидят на лесенках и приставных стульях. А мы счастливые и гордые шествуем в партер. Кто-ж родню в бельэтаж поведёт или амфитеатр какой? Нам только партер и ни граммом меньше.

Видя, сколько народу пришло посмотреть французский балет, родню мою окончательно отпустило и, полные неги и приятных ожиданий, мы удобно устроились на своих местах, с превосходством посматривая на тех, кому не так повезло с местами. И тут... Началось! По традиции приятный голос сообщил нам всем о том, что нужно отключить все средства связи и что видео и фотосъёмка запрещены. После этого на сцену вышел совершенно неземной (а может и показалось мне тогда) красоты мужчина. Изящный, с длинными вьющимися волосами и тонким лицом. Вместе с ним вышла малюсенькая дама лет ста, и он начал говорить, а она начала переводить нам его пламенную речь.

Говорил он минут двадцать. Очень эмоционально и подробно объясняя, почему он здесь, о чём и о ком его спектакль, кому посвящён и кто в нём участвует.

Мои крепко залитые лаком кудри начали со скрипом распрямляться и ощутимо вставать дыбом. Красавец-балетмейстер поведал нам о том, что он, хоть и парижанин в третьем поколении, но историческую свою родину Камбоджу он не забыл и более того, чем старше он становится, тем больше болит его душа о камбоджийских повстанцах и вообще обо всех угнетаемых (не помню уже кем) его сородичах. Земля предков в огне и крови, а он, значит, прохлаждается на Елисейских полях и никак не участвует в святом деле революции.