Без зла

Выражение лица «учительницы первой моей», Валентины Ивановны, я помню до сих пор. В класс, где приличные родители и бабушки наряжали в красивые карнавальные костюмы приличных детей, ввалились два страшных и лохматых существа из «Республики ШКИД», которым самое место было в теплотрассе, но никак не на школьном празднике. Мы с Танькой, как истинные леди, для сохранности причёски не надели шапки, а припёрлись сразу же в короне и маске, из-под которых вихрями враждебными во все стороны торчали патлы.

Сцена была почище ревизоровской. К недоуменному лицу педагога присоединились удивлённые лица родителей и брезгливые — бабушек. По всему было видно, что дети нас боятся.

Мы с Танькой скинули пальтишки, представ во всей красе пред судилищем. Резинка от короны, которая массивным козырьком нависала над моим, тогда еще небольшим лицом, врезалась в тощую шею, почти полностью перекрыв доступ кислорода, но я держалась.

— Где. Ваши. Родители?

— На работе, Валетинванна, — задыхаясь, прошептала синяя я.

— Что у тебя на голове?!

— Корона, Валентинванна, папа принёс для праздника.

Валентина Ивановна на минуту отвернулась к окну, у неё затряслись плечи.

— Валентинванна, не плачьте! — ору я и грохаюсь в обморок. Проклятая резинка додушила меня.

Это не конец. На праздник мы с Танькой попали-таки. Бабуля одного из одноклассников, врач на пенсии, быстро привела меня в чувство (времена были попроще), и до праздника нас из жалости допустили. Правда, не дали поучаствовать (завистники!), но и в качестве зрителей мы привлекали не меньше внимания, чем очаровательные снежинки и лисички. Корона моя была достойно выгуляна и оценена всеми, кто смог её увидеть. Если бы у нас с Танькой была коробка для подаяний, мы сорвали бы отличную кассу, потому что более экстравагантных нарядов в стиле парижских клошаров ни у кого из начальной школы не случилось в тот день.

Потом, конечно, мы получили выговор от родителей и Танькиной бабушки, но это мелочи. Ведь девочек в нашем доме никогда не лупили.

Ёлка

В нашей благословенной семье есть прекрасная новогодняя традиция. Нет, мы не ходим в баню, не отправляемся в город Ленинград и не рушим ничьих надежд, как-то не сложилось со всем этим. У нас всё попроще. Каждый Новый год мы теряем ёлку. По ряду причин мы не покупаем живое дерево. То дети в доме заводятся, то коты, а нервы не железные, знаете ли, без конца ёлки с пола подбирать и выковыривать из окровавленных пяток осколки золотых шаров и кукурузин.

В общем, ёлки у нас полиуретановые, неубиваемые. Шары пластиковые, как в буйном отделении. Но и это не спасает нас от ёлочных бед и напастей.

Пять... Пять! Пять замечательнейших искусственных елей сгинули в недрах типовой трёхкомнатной квартиры.

Каждый год мама предусмотрительно, за десять дней до праздника, достаёт коробку с прыткой ёлкой, торжественно водружает её на самое видное место и через день это несчастное деревце не может найти никто.

В доме нашем живёт и папа. Папа у нас «Человек-порядок». Он категорически не приветствует нарушений архитектурных линий жилища и всё, что кажется ему лишним, аккуратно отправляет «на место». Где находится это загадочное место, перед праздником уже никто не может вспомнить.

Мы с особым цинизмом допрашиваем папу, перерываем все шифоньеры и антресоли по сто тысяч раз и ничего не находим. Я пришла к выводу, что где-то в недрах нашего огромного трёхстворчатого шкафа, аккурат за старыми пальто с каракулевыми воротниками и бабушкиным болоньевым плащом, есть настоящий ёлочный портал, ведущий в другие измерения. Но я боюсь туда соваться, опасаясь, что сама пропаду и попаду весть знает куда.

И каждый год, 31 декабря, мы идём за новой ёлкой. Как на войну. Молча, прикусив языки до крови, чтобы не обидеть папу, мы украшаем ёлочку с надеждой, что уж она-то точно от нас не сбежит. Папа же не сбегает, держится как-то. И делаем вид, что мы ей очень рады.

В этом году всё шло по плану. Достали мы ёлочку 20 декабря, 21-го потеряли и десять дней провели в поисках. Ель не нашли, но хоть в шкафах прибрались к празднику. Покупку праздничного дерева запланировали на сегодняшнее утро. И вдруг, из ниоткуда, из антресоли, в которой всё было рыто-перерыто по сто раз, прямо на маму вываливается коробка. А в коробке этой — ёлка! Та самая — первая искусственная ёлка, которую приобрели и схоронили лет шесть или семь назад. Откуда? Из какого невероятного временного путешествия вернулась она? Коробка истрёпана так, будто её грызли гризли и топтали седые мамонты. По дороге лишилась подставки-крестовины... охромела чуток. Где она была, кого видела? Кого радовала своими немнущимися вечнозелеными иголочками? Не говорит. А мы и не спрашиваем. Мы просто ей радуемся и наряжаем в самое лучшее, что осталось.

И здесь я, абсолютно не верящая ни в какие знаки и приметы, поняла — всё к добру. В глобальном смысле.