Читаем Безлюдні острови 10-11 полностью

Тоді вона ще не знала, що її прийме саме Росія, і зневажала Росію разом з усіма, з усім Заходом. Захід був вражений лише тваринною мускулатурою та багатством Росії – коли один із князів у поїздці до Парижа стоїть у казино з французькою куртизанкою та недбало кидає мішок із золотом на стіл для рулетки, даючи круп'є право робити ставки. на що завгодно, а потім, коли все це все одно виграє, то же круп'є повинен шукати східного князя, бо той вже не пам’ятає, скільки він поставив і чи ставив взагалі: "Всьо равно!".

Лише в Росії вона зрозуміла, як помилявся Захід, переоцінюючи матеріальну силу царизму і недооцінюючи духовні фактори цієї могутності. Як не має він уяви про грандіозність амбіцій і гордині, про витривалість і хитрість московської політики. Вона розуміла, що темна і варварська Росія проникає в політику іноземців краще, ніж вони, хоч і освічені, проникають в таємниці петербурзької політики, що призвело до наступних дипломатичних поразок Заходу.

Вона дивиться з вершини льодової гори, і їй ненависна вже не Росія – а тупість Заходу, впевненого у своїй вищості.

Вона пам'ятає свої перші враження: все відповідало тому образу, який вона мала в серці. Подорожні двори, в яких вона зупинялася по дорозі зі Штеттіна до Петербурга, мали європейський блиск, але кімнати кишіли клопами і прусаками. Люди, серед яких вона мала справу при дворі, вдавали, що говорять по-французьки без таланту французів до розмов, вони говорили штучним, неприємним, медовим, солодким голосом — постійна змова усміхнених облич проти правди. Неможливо було не зневажати цю еліту, позбавлену давніх спогадів, лицарських традицій і поваги до власного слова. Справжні візантійські греки, формально ввічливі, як китайці, неделікатні, як калмики, брудні, як лапландці, освічені, як негри, хитрі, як євреї, і жорстокі, як гуни, хвора нація, в якій зрадити вищі прагнення означає наразити себе на небезпеку - людина, яка зізнається до них, була б Прометеєм, який попереджає Юпітера, що хоче вкрасти в нього вогонь. Усі вони, або майже всі, мають жест і вправу парвеню і віддають перевагу всьому блискучому, якщо воно родом із Заходу: вони сприймають блиск за елегантність, за вишуканість, поліцію з лампасами за основу суспільства. Катерині не довелося дуже старатися, щоб справити на них враження. Нижчі верстви населення відрізнялися від вищих лише матеріальним становищем: домінуючою рисою цього населення була апатія, підживлена ​​розпустою та поєднана з хитрістю. Все співпадало. Тонка позолота, несвобода, заборона законів, хамство і бруд, корости на обличчі дебіла, п'яна цариця Єлизавета, фальш і страх - смітник, накритий вишитим покривалом, на якому її саму було покладене, мов голу ляльку. Перша думка: тікати звідси! Друга думка: вдавати і втекти за першої нагоди! Третя думка: прикинутися і заволодіти цим театром, що складається з сотні національностей і племен, дев'яноста релігій, сект і ритуалів, сорока мов і мільйонів неписьменних рабів, які виють від щастя, коли мають шматок чорного хліба і пляшку горілки!

Вона все зрозуміла (особливо те, що після смерті Івана Грозного разом з усім народом плакали незліченні родини, члени яких були ним убиті) того зимового дня на підмосковних луках, коли після смерті Єлизавети, Петро ІІІ приймав парад, вперше як імператор всієї Росії. Кількома днями раніше, з чистої любові до Пруссії, він наказав припинити військові дії проти Фрідріха Великого, хоча Пруссія, побита Австрією та Росією, була вже беззахисна і її можна було добити легким ударом - навіть останній коновод в армії розумів, яка це дурість. Катерина стояла поруч з дурнем на помості високої трибуни, зробленої із соснових колод, обшитих парчею та хоругвами. Перед нею розтягалася рівнина, схожа на широченну спрагу, в якій, будучи чужинцем, можна було заблукати. Століттями синіми поглядами сплячих зіниць пронизували це поле його мешканці, але навіть найдальше бачення не могло досягти кінця – їхні погляди губилися вдалині, на краю безмежжя, де зливалися повітря й земля. починають виблискувати, як море. Рівнина була схожа на океан.

Петро III мав виголосити промову. Він відкрив рота і почав бубонити:

- Ну, поздоровляємо, поздоровляємо... хмм… Я дуже радий... Дуже добре....

Більше він нічого не сказав. Над рівниною повисла тиша — над тріскучим від морозу повітрям, над застиглою парою подихів тисяч замерзлих, як вічний лід, ротів. Раптом, хоча ніхто не давав команди, довгі ряди солдатів почали падати на коліна й лягати щільно один біля одного. Рівнина почорніла від мокрих шинелей, хрускіт припинився, і все знову зробилося тихо. Двісті тисяч людей лежали в приглушеній звуками тиші снігового покриву.

Тоді вона зрозуміла і побачила свою Росію.


Корона Катерини Другої. Велика імператорська корона, інкрустована індійським камінням

Перейти на страницу:

Похожие книги

Психология масс и фашизм
Психология масс и фашизм

Предлагаемая вниманию читателя работа В. Paйxa представляет собой классическое исследование взаимосвязи психологии масс и фашизма. Она была написана в период экономического кризиса в Германии (1930–1933 гг.), впоследствии была запрещена нацистами. К несомненным достоинствам книги следует отнести её уникальный вклад в понимание одного из важнейших явлений нашего времени — фашизма. В этой книге В. Райх использует свои клинические знания характерологической структуры личности для исследования социальных и политических явлений. Райх отвергает концепцию, согласно которой фашизм представляет собой идеологию или результат деятельности отдельного человека; народа; какой-либо этнической или политической группы. Не признаёт он и выдвигаемое марксистскими идеологами понимание фашизма, которое ограничено социально-политическим подходом. Фашизм, с точки зрения Райха, служит выражением иррациональности характерологической структуры обычного человека, первичные биологические потребности которого подавлялись на протяжении многих тысячелетий. В книге содержится подробный анализ социальной функции такого подавления и решающего значения для него авторитарной семьи и церкви.Значение этой работы трудно переоценить в наше время.Характерологическая структура личности, служившая основой возникновения фашистских движении, не прекратила своею существования и по-прежнему определяет динамику современных социальных конфликтов. Для обеспечения эффективности борьбы с хаосом страданий необходимо обратить внимание на характерологическую структуру личности, которая служит причиной его возникновения. Мы должны понять взаимосвязь между психологией масс и фашизмом и другими формами тоталитаризма.Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь

Вильгельм Райх

Культурология / Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука