Безмолвный Крик

Это же подтвердил и коп. Офицер Хейген сообщил, что вряд ли нападение в лагере связано с личностью разыскиваемого скарборского убийцы. Да, я видела на его лице маску, да, он был одет в чёрное. Но раны на теле Вика не совпадали с ранами от ножа, оставленными на телах погибших в Скарборо. А ещё удары были выполнены грязно. Тот, кто звал себя Криком, так не поступал. Он работал быстро и чисто, он не делал из человека кровавую кашу. Хотел, чтобы всё было «по красоте», – так сказал Хейген и пожевал нижнюю губу, пристально глядя на меня. Я изобразила на лице ужас, а внутри… внутри ощутила облегчение.

Прошло два дня с момента допроса. Хейген и его молодой напарник, похожий на тощую борзую с невыразительным лицом и тусклыми зелёными глазами, снова приезжал в лагерь и всё осмотрел. В ночь нападения недалеко от лагеря, в лесу, нашли охотничий нож. Мне показали фотографию, положили передо мной, как гадалка – карту таро. Спросили, тот ли это нож, с которым напали на мистера Крейна. Я посмотрела и сказала «да», и это была чистая правда. Уже в тот момент я знала, что Вика кромсал совсем не мой убийца, и от понимания этого сердце заходилось не так судорожно. Потому что я знала. Будь это Крик, он довёл бы дело до конца.

И кроме того, я не хотела ненавидеть его.

Это был кто-то другой, что оказалось настоящим подарком судьбы.

* * *

В ожидании автобуса я мяла пальцы. Нервно прикусывая язык, чтобы отвлечься острой болью от беспокойных мыслей, смотрела в ясное небо, сидя на ступеньках лагерного домика. На сердце было тревожно, я вспоминала тот страшный вечер. Никому из нас толком не сообщали, что с Виком, и это добавляло нервов. Ограничивались простыми оговорками – «состояние средней степени тяжести», «по-прежнему в реанимации», «пришёл в сознание». Его держали в местном госпитале. Дафна в эти дни пыталась заговорить со мной, расспросить, что случилось. Я отмалчивалась. Вчера не выходила из домика, собирая сумку обратно домой весь день: сначала сложила её, потом разложила, нервно высыпав все вещи прямо на пол. И так по кругу.

Мама оборвала телефон. Она звонила, звонила и звонила каждые полчаса и перестала, только когда убедилась, что у нас всё в порядке.

И вот наконец настал день отъезда. Ребята меня сторонились, перешёптывались неподалёку – я не была на них в обиде. Любопытство – естественная реакция. Я села на ступеньки, покрыв голову капюшоном, и тревожно ждала, когда мы сможем наконец покинуть лагерь. Из-за угла показалась мисс Бишоп. Она подошла и, взяв за локоть, тихо сказала:

– Лесли, на два слова.

Мы отошли. Я гадала, зачем ей понадобилась, и подозревала, что причиной был Вик. Так оно и случилось.

Поправив короткие волосы, она положила руку мне на плечо и без деланного участия, грубовато, но очень душевно спросила:

– Ты как?

Я молча улыбнулась. Наверное, она всё поняла по глазам.

– Понимаю… Знаешь, тебе стоило хотя бы ради приличия что-то съесть сегодня за завтраком. – Она внимательно на меня посмотрела и медленно добавила: – И вчера за обедом. Мисс Робертс думает, она невкусно готовит.

– Я не люблю запеканку. А со стряпнёй у мисс Робертс всё прекрасно.

– Ну конечно. – Мисс Бишоп замялась. Только тогда я словно бы вспомнила, что она была немногим старше нас, её учеников. – К слову, я здесь не за этим. Хотела попросить тебя об одной услуге.

– О какой?

– У мистера Крейна в Скарборо есть родственники, – она помедлила, – не могла бы ты навестить их и рассказать о случившемся?

Я удивлённо вскинула брови.

– А им нельзя просто позвонить?

– Я звонила. Никто не взял трубку, – пожала плечами мисс Бишоп. – Я могла бы сходить сама, но… – Она запнулась. Опустила взгляд. Мне показалось, говорить ей было нелегко, но всё же она продолжила: – Я знаю, он тебе дорог. И надеюсь, ты не сочтешь мою просьбу неуместной.

Она знает. Она догадалась. Кто знает ещё? Я с испугом посмотрела ей в глаза. В них не было осуждения или сочувствия, не было никаких эмоций. Мисс Бишоп была что закрытая книга. Мне стало немногим легче согласиться на это.

– Я помогу.

– Хорошо. И будет ещё одна просьба, – невозмутимо продолжила она. – Я связалась с госпиталем. Нам сообщили, его состояние стабилизировалось. Прогнозировать пока рано, но, может, через полторы или две недели Виктора переведут домой, в нашу клинику. Когда он будет готов к посетителям… не могла бы ты навестить его от лица нашей группы?

Я подняла на неё стремительно теплеющий взгляд, в то время как мисс Бишоп небрежно продолжила:

– А пока я улажу все формальности вроде подписания бумаг, ну а ты отнесёшь цветы и фрукты, как распорядился директор Деверо. Уверена, мистер Крейн оценит, что вы с ребятами переживаете за него.

Она помолчала. Посмотрела на меня очень внимательно.

– Не знаю толком, что там случилось. Никто не знает. Но вряд ли человека так жестоко изрежут ножом, только если люто не возненавидят его.

– У вас есть мысли, кто мог бы ненавидеть Виктора? – тихо спросила я.

– Да, – твёрдо сказала она. – Кто угодно в Скарборо.

* * *