Безмолвный Крик

Джейми передёрнуло. Карл бросил сигарету под башмак и затоптал её. Он был очень взволнован.

– Ну так что, ты со мной? – спросил Джейми.

– Не знаю. – Карл поёжился. – Я вообще в драках не силён. Толку с меня.

– Будто тебя заставляют драться! – И Джейми ухмыльнулся. – Нет, мужик, мы будем охотиться, как на лису. Как на волка. Я тут нашёл несколько человек. Они со мной согласны: пора изловить мерзавца.

– И что дальше? Изловим – и куда? – тише спросил Карл.

– Узнаешь.

У Джейми в глазах что-то холодно блеснуло. Карл знал его всю жизнь, но впервые видел такой блеск. Он не понимал, как это назвать правильно, но чуял, что это было.

Это была жестокость.

* * *

Ферма Кайла и Эмили Лоу стояла за рекой Себойс столько лет, сколько существовал старый мост. Когда-то очень давно она была маленькой – одноэтажный дом с гостиной, столовой и общей комнатой, а ещё – с амбаром и коровником и ста сорока акрами земли в придачу.

Потом, спустя время, после тридцатых, кое-как устояв во времена Великой американской депрессии, в отличие от разорившихся соседей, дальний родич Кайла женился, присовокупил к своим ста сорока акрам ещё двести, отстроил дом в два этажа и укрепил первый кирпичом. Шло время, и вот уже отец Кайла, Сэм, сделал дом шире и больше. Он продал двести акров компании под скотобойню, зато получил деньги, много денег. Свиные кровь и мясо стоили ему дорого, но Сэму не мешал покрасневший ручей Кикапо, из которого теперь нельзя было пить, потому что он пил из скважины. В воздухе на западной границе его владений отныне всегда стоял смрадный душок, но дело было сделано – Сэм разбогател. А когда компания обанкротилась и те двести акров стали просто заброшенными землями, купленными банком, главным на ферме стал Кайл.

Мало кто помнил, каким был Кайл Лоу в детстве. Он не так хорошо общался с городскими ребятами, хотя ходил в ту же школу, что они, пусть и не каждый день. Чаще он был занят на ферме. Взрослый Кайл был не похож на того хорошего парня со светлой улыбкой и копной русых волос, каким он был раньше. Он успел обзавестись пивным животом, складками на багровой шее и лысиной. Всякий раз, как приезжал в Скарборо, заходил в бар и проводил там два или три часа, не меньше. С тех пор как в Дартмут уехала учиться их с Эмили дочь, Маргарет, отношения с женой стали холодными, как глыба, а ласковостью они оба никогда не отличались. Кайл считался в Скарборо зажиточным, но жадным; своим, скарборским, но злопамятным человеком. Однако Джейми Дугуд договорился именно с ним о своём деле, потому что Сесиль Камминг, мать убитого Бена, была ему кузиной, и он хотел отомстить. С этим всё было о’кей.

Джейми на Тойоте подкатил к ферме вечером, в сумерках, когда небо гасло оранжевым и охристым по краю облаков за чёрным лесом. Он остановился близ белого блестящего Лэнд Ровера Кайла. Ещё две машины встали подальше, у деревьев на повороте дороги. Кайл вышел из свинарника, вытирая руки фартуком. Он проводил взглядом шестёрку, вылезшую из своих машин, и крепко запер дверь в свинарник на засов.

– Добрый вечер, джентльмены! – громко сказал он и пошёл им навстречу.

– Привет, Кайл. Как жизнь?

– Потихоньку, Джем. Спасибо, что приехал. – Он серьёзно посмотрел Джейми в обветренное лицо и, приблизившись, пожал руку. – Я это очень ценю. И хорошо, что ты собрал ребят. Я вижу здесь много знакомых лиц.

– Им всем до чёртиков не нравится, что у нас творится. Я толком никого не собирал, они всё сами…

– Мне тоже это не нравится, приятель, мне тоже, – сказал Кайл и похлопал Джейми по спине под хлопчатобумажной курткой. – Добрый вечер, господа!

– Здравствуйте, мистер Лоу.

– Добрый вечер, мистер Лоу. Как жизнь?

Здесь были Чарли Кокс, кузен Кейси, совсем ещё молодой парень, и Пол Бишоп, брат матери покойного Винни Тейлора, и его сын, Тэд Бишоп, высоченный, как колосс, и чёрный, как беззвёздная ночь. Ещё приехал дружок Джема, Карл Гастнер с бегающими воровскими глазами, а последнего – блондина в ковбойской шляпе, лениво катающего из одного угла рта в другой зубочистку, – Кайл не знал.

Пока мужчины здоровались за руки, за ними с террасы пристально наблюдала Эмили Кирстен Лоу, жена Кайла. Она не первый десяток лет была его женой, и иногда ей казалось, что она ею уже родилась, прямо такой, какой была теперь: в несимпатичном клетчатом переднике, с низким хвостом или пучком каштановых волос с проседью, с выражением лица, будто унюхала дерьмо под носом. Она стояла у двери, в тени, и вытирала передником, повязанным поверх джинсов, руки. Она очень хорошо знала, что сегодня случится что-то нехорошее, и восприняла это как неизбежность.